Чужая жизнь

… Дом инвалидов находился на краю заброшенного парка в рабочей окраине города. Территория была загорожена, и войти на нее можно было только по разрешению заведующей.

Охранник провел Андрея к одноэтажному со следами былой штукатурки зданию и передал дежурной – то ли медсестре, то ли нянечке.

Был, видимо, обеденный час и все население этого богоугодного заведения собралось в небольшом углублении коридора, называемом, по-видимому, столовой.

Особых инвалидов Андрей как-то не заметил. Были несколько человек на колясках, а все остальные в основном, очень пожилые мужчины и женщины, выглядели вполне здоровыми людьми.

– Они инвалиды, – пояснила провожатая, – у всех серьезная группа. Но берем только тех, у кого по жизни нет возможности себя обслуживать. Нет у них никого! – добавила она. И тихо шепнула – зэки, например, отсидят по десять – пятнадцать лет и всю жизнь по тюрьмам, а как состарятся да кучу болезней заработают – кто за ними ухаживать будет?!

Публика стучала ложками по дну алюминиевых мисок, гоготала, шмакала щербатыми ртами, и только кучка женщин за дальним столом, вела себя тихо, и не принимала участие в общем веселье.

Нет, на санаторий это не походило!

– Дина Николаевна! – позвала провожатая, и от стола старушек поднялась молодая еще, лет сорока женщина в довольно приличной одежде, в отличие от большинства, и осторожно направилась на голос. Ни по глазам, ни по каким-то внешним признакам нельзя было угадать, что она слепая и только очень осторожный шаг и нерешительные движения выдавали в ней незрячую.

И сидевшая за столом публика повернулась в ее сторону, весело давая команду:

– Прямо, прямо! Налево, нет направо!

– А ну молчать! – крикнула повар, а то второго не дам!

Когда Дина приблизилась, Андрей быстро, чтобы сопровождающая не обнаружила, что они незнакомы, догадался взять Дину Николаевну под руку.

– А я вас сразу узнал, Андрей я, друг вашего двоюродного брата, он вам посылку прислал -там у меня в машине…

– Можете пройти на территорию – разрешила женщина, но за ограду ни на шаг! Да вас охрана и не выпустит. Там в беседочке поговорите, Дина Николаевна знает!

Ничего не понимающая Дина, взяв Андрея за руку, вывела по узкому коридору на улицу.

– Кто вы? – наконец спросила она.

– Пожалуйста, тише, сейчас все расскажу. Где беседка?

– Да вы ее, наверное, сами видите.

Андрей увидел. Беседка стояла у забора под огромной липой.

Деревянный пол ее был заполнен окурками, пробками от пивных бутылок, какими-то бумагами.

Но пришлось сесть.

В двух словах Андрей рассказал свою историю.

– Что вы от меня хотите? – спросила Дина.

– Хочу узнать, чем помочь, мама просила!

– У вас была прекрасная мама. Мне очень жаль – грустно сказала Дина. – Не знаю, будет ли вам интересно меня слушать?

– Ослепла я внезапно и сразу. Это была редкая иммунная болезнь, которая в принципе не лечится. И протекает рывками, то затихает от приема изрядных доз гормональных таблеток, то опять взрывается.

Поэтому работать я уже не могла – при обострениях меня ломало два -три месяца. Потом столько же отходила. И вот готовлю как-то обед, и вдруг, чувствую, что свет погас и наступила черная темнота! Я, было, подумала, что-то из кастрюли брызнуло и в глаза попало! Короче – скорая, офтальмолог, и приговор по-русски – инсульт глазного сосуда!

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Три недели лежала в больнице. Что-то пытались со мной делать. И выписали. А как теперь жить – не представляла. Со мной в палате лежала женщина, намного меня старше, очень старая. Ей делали уже шестую операцию, и ничего не выходило. Постоянно приходил муж, сидел с ней, книжки читал. Я ей прямо завидовала. – Муж, это ее глаза и все на свете. Она и сама говорила – он и в магазин ходит, и готовит, и убирает, и ее моет!

И вот, когда мы вместе выписывались – а мы с ней очень сдружились – она и говорит:

– Поживи пока у нас, муж за двумя будет ухаживать, он справится! А потом придумаем, как тебе быть. Куда ты сейчас? Ни чай согреть, ни понять в какую сторону идти в квартире.

Было совестно, а что делать? Я согласилась.

Отдала ее мужу остатки пенсии инвалидной, с которой ушла в больницу.

Так прожили недолго. Он водил нас на прогулки, кормил. Через неделю я решила помыться.

– Не ходи сама, – сказала подруга, – муж тебе поможет забраться в ванну и выйти из нее, а по подставке в ванной ты даже не залезешь сама!

И в ответ на мои отнекивания, добавила, – Он у нас как доктор. Ты ведь в гинекологии раздеваешься!

Ну, ладно, я разделась в ванной, он взял меня под мышки, поставил на дно ванной, Также очень заботливо вытащил из ванной, поставил, развернул к себе спиной и сказал:

– Держись за края ванной обеими руками, я тебя со спины вытру.

И чувствую, прижался ко мне и попытался обнять. Я тихо сказала: Сейчас закричу. И он отстал.

Я поняла, что так будет и дальше. И, конечно, под благовидным предлогом ушла. Попросила вызвать такси и сказала соседке, чтобы встретила.

Не буду рассказывать, как я привыкала ходить, что-то делать, есть и все остальное в темноте!

Мир, конечно, не без добрых людей.