Девчата

Луч фонарика в руке Ксан Ксаныча обежал голую клетку комнаты, выхватил из темноты лицо Нади, стоящей рядом с ним в ночном дозоре, кучи строительного мусора на полу, густо припорошенные снегом, залетевшим через незастекленное окно и большую дыру в потолке. Ксан Ксаныч измерил комнату шагами.

– Четырнадцать метров, и окно на юг. Вот если б нам эту комнату дали, Надюша! Очень эта комната располагает меня к семейной жизни.

– Большая… – отозвалась Надя. – Бездетным не дадут.

– А это как рассудить! – запротестовал Ксан Ксаныч.– Нынче бездетный, а завтра совсем наоборот… Ведь так, Надюша?

– Я все забываю спросить… Ксан Ксаныч, ты детей любишь?

– Чужих – не очень, – честно признался Ксан Ксаныч. – А своего парнишку или там девку я полюбил бы… Своя ведь кровинка, Надюша!

С улицы донесся приближающийся сердитый голос Дементьева:

– Строители! За целую неделю крышу не успели накрыть!

Ксан Ксаныч с нашкодившим видом поспешно погасил фонарик, шагнул в пустой проем двери и потянул за собой Надю. Дементьев с пожилым прорабом подошли к дому и остановились возле приглянувшегося Ксан Ксанычу окна на юг.

– Обижаете вы строителей… – уныло сказал прораб.

Дементьев вспылил:

– Слушайте, вы, обиженный! Если к Первому мая не кончите этот дом, я вам биографию испорчу!

– Биографию?-удивился прораб. – А биография у меня обыкновенная, строительная; сто грамм премий и тонна выговоров,

– На этот раз выговором не отделаетесь. Не сдадите дом к маю – я вас… выгоню к чертовой бабушке! И характеристику такую дам, что строить вам больше не придется. Своей власти не хватит – в райкоме подзайму!

– К Первому мая? – деловито переспросил прораб. – Вадим Петрович, а может, недельку накинете? Видите ли… – попытался он обосновать свою просьбу, – не в традиции тут быстро строить.

– Ни одного дня! Вырабатывайте новую традицию.

– Легко сказать…

Дементьев с прорабом ушли. Ксан Ксаныч выступил на середину комнаты, с молодым задором пнул ногой кучу мусора и спросил повеселевшим голосом:

– Слыхала, Надюша? Скоро заживем с тобой не хуже людей! Вадим Петрович хоть и молодой, а слов на ветер не бросает. – Зыбким лучом фонарика он обежал комнату вдоль и поперек и сказал так уверенно, будто ордер на эти заманчивые четырнадцать квадратных метров лежал уже у него в кармане: – Кровать мы поставим в тот угол, а шкаф вот сюда. Просторней так будет в комнате… Пойдем, Надюша, а то, не ровен час, увидят нас тут, могут нехорошее подумать. Знаешь, какие бывают люди?

Ксан Ксаныч помог Наде вылезть на улицу через незастекленное окно и сам вылез вслед за ней. Но уйти так быстро от дома, где вскоре начнется его долгожданная семейная жизнь, Ксан Ксаныч был просто не в состоянии. Он замешкался у окна и направил луч фонарика в глубь комнаты.

– Стол, Надюша, лучше к окну придвинуть: будем летом чай пить и на улицу смотреть – вроде кино!

– А может, посредине? – предложила Надя, заражаясь уверенностью Ксан Ксаныча. – А то как-то голо будет в комнате.

– Можно и посредине, – покладисто согласился добрый Ксан Ксаныч. – Мы еще подумаем, Надюша, не завтра ведь переезжать…

Парень на Камчатке громко сказал:

– Не было ее тут, Вадим Петрович.

Дементьев, чем-то расстроенный, поравнялся с Ксан Ксанычем и Надей.

– Добрый вечер… Надя, вы Анфису не видели?

– На дежурстве она, должно быть.

– Нету ее там… И где она от меня прячется?.. Извините.

Дементьев ушел. Ксан Ксаныч осуждающе посмотрел ему в спину:

– И чего он за Анфиской бегает? Подмочит она ему репутацию.

– Да не в репутации тут дело!– с досадой сказала Надя. – Любит он ее…

– Любовь, она, конечно… – виновато пробормотал Ксан Ксаныч, снова зажег фонарик, заглянул в окно и озабоченно покачал головой: – А потолок все-таки низковат!

Надя шагнула вдруг к своему жениху, горячо и неумело обхватила его шею руками и поцеловала.

– Бог с ним, с потолком, Ксан Ксаныч! И чего мы ждем? Давай поскорей поженимся, а то я чего-то бояться стала… Прямо завтра и поедем в загс, а, Ксан Ксаныч?

Как всегда в минуты волнения, Ксан Ксаныч затоптался на одном месте.

– Ну что это за семейная жизнь у нас будет? Ты в одном общежитии, я в другом… Потерпим еще, Надюша, больше терпели. Теперь уж недолго осталось: сама слышала, что Вадим Петрович говорил.

– Ну смотри, Ксан Ксаныч, смотри…

АНФИСА ПЛАТИТ СПОЛНА

Лихорадочно спеша, Анфиса бросала платья в раскрытый чемодан. Тося безмятежно спала на своей койке среди вороха раскиданных учебников, свернувшись калачиком и заслонившись от яркой лампочки надежной хрестоматией по литературе. Задетое рукой Анфисы, парадное зеркало с грохотом упало с тумбочки и разбилось. Тося села на койке, протерла глаза.

– Девочки, какой я сон видела-а!.. Анфиса, ты чего? – Отстань!

– Зря ты в другую комнату перебираешься… У нас лучше! – убежденно сказала Тося.

Анфиса сорвала наволочку с подушки, скомкала ее и кинула в чемодан.

– Да ты, никак, совсем уезжаешь!– догадалась вдруг Тося. Мягко ступая по полу ногами в чулках, она подошла к Анфисе, робко дотронулась до ее локтя. – Не уезжай, слышь?

– Пусти… В каждую дырку затычка!