Девочка Рустама

— И еще безумно красивая и находчивая. Конфета, ты же меня этим и зацепила. Строптивостью своей.

Тогда побег с подъемным краном казался мне шуткой и забавой, но теперь это в корне усугубляет наше и без того шаткое положение.

— Ты узнал про подъемный кран и… не убил меня. В чем причина?

— Живая ты мне нужна. В этом причина.

Понимаю, что Миша все заранее продумал. Это его камера снимала нас.

Я даже смотреть это видео не стану. Он продал его, он продал меня.

Чтобы еще раз опьянеть, чтобы принять дозу. У него на это видео большие планы были — на случай, если я ему после кафе денег не дам.

И я не дала.

— Родная… если родится сын, назови его в честь меня.

— Что?! — вскрикиваю я.

— Что слышала.

На этих словах Рустам целует меня. Заставляет замолчать. Снова губы царапает, кровью упивается.

Самозабвенно, отчаянно, горячо.

Я пытаюсь противиться его напору — хочу возмутиться, как он смеет думать о плохом, но оттолкнуть гору мышц у меня уже не выходит. Его напор сметает все на своем пути.

И это телесное белье — мое любимое — тоже скоро сметет.

От сопротивления его поцелуям получаются только стоны, скольжения по простыни, тело непроизвольно становится ближе к телу…

— Хочу тебя, — хрипит он так, словно готовится к последнему разу.

К беспощадному и последнему.

Ответить я не успеваю — Рустам рот поцелуем закрывает. Снова.

Жадно, жарко, безумно. Мы прошли через многое, но то безумие сохранить смогли. Рустам мной не насытился. Не успел, не захотел. Ему все мало, мало.

Его пальцы тут же стягивают белье. В ответ на это я обвиваю его бедра ногами. Тело к телу. Прижимаюсь жадно, дразня настоящего хищника. Раньше бы это вызвало во мне страх. Раньше. Теперь огонь в животе становится ярче, острее.

Следом тело покидает топ. Сперва он отскакивает выше, оголяя грудь. Мужские ладони впиваются в нее, ведь это уже его слабость.

— Раздвинь ножки, конфета. Обещал же съесть.

От его голоса — хриплого до невозможности — становится даже жутко. Я замираю в стальных объятиях как пташка, пойманная в тиски.

Ни дернуться, ни встать. Но я отчего-то пробую — дразню хищника. И очень зря.

— Куда?!

Рустам почти угрожающе дернулся следом.

И выйти из своих объятий не позволил.

Его язык по-хозяйски врывается в мой рот. Басманов не предлагает, не спрашивает, он его засовывает внутрь. И орудует им во мне, словно хозяин.

— Рустам, Рустам… подожди… — шепчу ему в губы жесткие.

В его красивые губы.

Которые сейчас изогнулись почти что в оскале.

— Не хочу, — просто отвечает он. Просто и дико.

Он нависает надо мной, как изголодавшийся хищник.

А у меня от его касаний воспоминания просыпаются. Нехорошие. И Рустам это понимает.

— Полина, расслабься… — раздражается Рустам, — что с тобой?

Его глаза уставились в мои. Рустам аккуратно перекатился на один локоть и требовательно посмотрел на меня. Вопросительно.

— Я не могу забыть то утро. А ты накидываешься на меня, как волк голодный…

— Я реально голодный, — не скрывает Рустам, — мне тебя мало

Я отвернулась. Но взгляд его на себе не перестала чувствовать. Возбужденный, алый, желанный. Свет луны падал на мое тело, которое ничего не укрывало.

Порой мне казалось, что с наступлением беременности в нашу жизнь его желание стало лишь ярче и больше. Хотя, казалось бы, куда еще больше…

Или просто Рустам насытиться мной не может, как и я им.

Тихо вскрикиваю, когда тяжесть мужского тела укладывает меня обратно. На спину.

— Извини, родная. Но придется забыть, — хрипит его голос, — я помогу. Клянусь, больше тебя никто не тронет. Кроме меня…

С этими словами он впился в мои губы сладким поцелуем.

Глава 53

Сильные руки прорезают воздух и опускаются на мои колени. Он ловко разводит их в стороны и скользит безумным взглядом сначала по бедрам, затем спускается ниже и ниже…

Ему нравится то, что он видит.

Я ему нравлюсь.

Попутно шелестит его одежда, прерывая пение лета за окном. Ведь эта летняя ночь давно никого не волнует. Мы забываемся в страсти. Рустам избавляется от одежды, как от полыхающего огня. И набрасывается на меня, как изголодавшийся зверь.

Он прав. Ему всегда меня мало.

Он звал меня конфетой, которой невозможно насытиться. И специально ради этого он узнавал у врача, придется ли исключать близость во время моего положения.

Нет.

Не придется.

Это раззадорило его еще больше.

Не замечаю, как мои губы берут в плен. Словно в желании съесть, он не выпускает их из своего рта. Из меня вырывается стон — горячая мужская ладонь обхватывает грудь и поглаживает ее. Сперва нежно.

Он от меня без ума.

Как оказалось, я от него тоже.

— Разведи шире, — выдыхает он властно.

— Хорошо…

— Еще, — требовательно велит Рустам.

Я выполняю приказ и тут же чувствую, как его тело накрывает мое. Между бедрами становится горячо, его плоть становится слишком близко.

До безумия.

До нехватки кислорода в легких.

Рустам прав. Он заставит меня забыть. Никто больше не коснется меня, кроме него.

И вот я уже умоляю его, хнычу прямо в жесткие губы:

— Пожалуйста…

— О чем ты просишь меня?

Он словно усмехается, продолжая играть с моим телом.