Добыча золотого орла. Пророчество орла

— Эй ты! — заорал Макрон так, что солдат испуганно оглянулся. — Тебе кто, на хрен, разрешил покидать строй? Живо назад!

Легионер попятился и выбрался на берег прямо перед разъяренным центурионом.

— Ты каким местом думаешь, болван? Может, решил собственноручно, в одиночку разбить все проклятое Каратаково войско?

— Виноват, командир. Я…

— Вот именно, на хрен, что виноват. Так виноват, что хуже не придумаешь. Только попробуй отмочить что-то подобное еще раз, и тогда, слово даю, я загоню этот меч прямо тебе в задницу. Дошло до тебя?

— Так точно, командир.

— Тогда возвращайся в строй.

Боец попятился и вернулся в ряды товарищей, которые принялись поддразнивать его, покачивая головами и отпуская шуточки.

На это Макрон внимания не обращал: он смотрел за реку, стараясь понять намерения врага. Скорее всего, бритты решили перегруппироваться и предпринять вторую, может быть, более упорядоченную попытку штурмовать пролом в укреплениях.

Потом внимание центуриона привлекло какое-то шевеление под ногами, и, опустив взгляд, он увидел на берегу вражеского воина, который пытался подняться на ноги. По всему краю брода, на глинистом берегу и галечных отмелях, громоздились мертвые тела, стонали и шевелились раненые. Без размышлений, повинуясь инстинкту, Макрон наклонился и вонзил меч варвару в шею. Бритт охнул и снова упал туда, где лежали тела товарищей. Из раны хлынула кровь. Безумный, злобный взгляд варвара встретился на миг со взглядом центуриона, но почти сразу глаза бритта остекленели. Он умер. Макрон покачал головой и поднял взгляд. Одним врагом меньше — это, конечно, хорошо. Плохо то, что, по его подсчетам, их оставалось еще примерно двадцать девять тысяч.

На той стороне брода вождь, возглавлявший потрепанный штурмовой отряд, формировал из своих людей подобие «черепахи», передние ряды которой щетинились длинными копьями. Сочтя построение удовлетворительным, вождь выкрикнул приказ, и его воины снова вступили в воду.

— Я-то думал, мы преподали ублюдкам достаточный урок, — пробормотал солдат, стоявший поблизости от Макрона.

Центурион криво усмехнулся:

— То-то и оно, мы преподали им урок, и они его усвоили.

На этот раз у врага была возможность беспрепятственно добраться до защитников укреплений. «Черепаха» выйдет из воды, ворвется в пролом и неизбежно отбросит римлян назад.

Макрон понял, что наступил решающий момент. Отступив назад, он поднялся на небольшой бугорок и всмотрелся в южный берег реки, пытаясь углядеть хоть какие-то признаки приближения Максимия. Увы, ничего. Затем он приметил отблеск, потом еще один примерно в полумиле вниз по течению. Макрон прищурился и, кажется, сумел разглядеть вдали что-то вроде маленькой серебристой сороконожки, ползущей по направлению к нему. На миг сердце его возликовало, но потом он понял, что когорта слишком далеко и ей не поспеть на помощь вовремя. Решение все равно оставалось за ним.

Он мог слепо повиноваться полученному приказу, стоять и сражаться насмерть, не имея ни малейшей надежды сдержать врага, или же дать приказ к отступлению и попытаться спасти своих бойцов, пусть даже ценой потери собственной репутации.

Макрон повернулся, оглядывая стену вражеских щитов: бритты преодолели уже треть брода, ухитряясь при этом сохранять строй. Сомнений в том, что следует делать, у него не осталось. Другого выхода просто не было, и он поспешил назад к своим измотанным, тяжело опиравшимся на щиты бойцам.

Глава 12

В то время как его бойцы маршировали в клубах пыли, поднятой шедшими впереди воинами, центурион Катон неустанно всматривался в противоположный берег Тамесиса. На подступах к броду собралось множество народу: пехотинцы, всадники и колесничие. Бритты стремились ускользнуть от преследовавшей их римской армии. Второй легион должен был захлопнуть ловушку, и две главные переправы действительно были надежно перекрыты, однако теперь стало ясно, что попытка командующего Плавта зажать бриттов между железными челюстями легионов и блокирующих броды сил Веспасиана не удалась. Каким-то образом Каратак ухитрился проскочить между ними и выйти к третьему броду, прикрытие которого должна была обеспечить одна лишь Третья когорта.

Однако беда была в том, что даже этой когорты на отведенной ей позиции не было. Переправу защищала горстка людей под командованием Макрона. Несмотря на тщательные приготовления и, казалось бы, детально разработанный план, они были близки к провалу. Хотя в распоряжении Плавта имелось тридцать тысяч солдат, командующий решил задействовать в операции только восемь. На этих бойцах лежала ответственность за успех или провал масштабного замысла командующего, который желал окончательно подавить организованное сопротивление варваров. Если бы Каратака удалось разгромить до исхода дня, в долговременной перспективе это означало бы спасение великого множества жизней — во всяком случае, римских.