Дополнение к «Упразднению работы»

Аристотель считал, что человек физического труда не может быть хорошим гражданином. Это меня не слишком беспокоит, поскольку я сам не являюсь хорошим гражданином. Но демократическое государство, которое тесно сотрудничает с крупным бизнесом, к их взаимной выгоде, не хочет иметь хорошо информированных, вдумчивых граждан. Я хотел бы, чтобы граждане были настолько хорошо информированы и вдумчивы, что они разделились бы на братских личностей, отвергающих роль гражданина, отвергающих государство и отвергающих работу. Работа делает правящий класс богатым, конечно, и я не недооцениваю это измерение классового господства и несправедливости. Но работа делает ещё больше для правящей элиты. Никакого серьёзного сопротивления государству или капитализму нельзя ожидать от перегруженных работой, низкооплачиваемых, отупевших и одурманенных рабочих. Я уже говорил это раньше, в «Упразднении работы»: им нужно ваше время. Если они владеют вашим временем, они владеют вами. Подчеркну это: «Производство не сейчас, а всегда было в первую очередь средством контроля. Прибыль являлась лишь алиби для идеологии производства и стимулом для обучения новичков этой идеологии».244

Историк Рут Шварц Коуэн обсуждала два примера предполагаемой трудосберегающей технологии, которые являлись чем угодно, но не трудосберегающими технологиями. Один пример – плита. Другой – стиральная машина. И то, и другое было ошибочно принято за сокращение женского труда. Но они его не сократили.

В Америке XIX века приготовление пищи первоначально делалось на открытом очаге (по сути, в камине). В течение столетия большинство домашних хозяйств перешло на чугунную печь. Она была более эффективным и универсальным средством, но для женщин – будь то домохозяйки или прислуга – «печи означали больше работы, а не меньше».245 В отличие от открытого очага, чугунная печь позволяла готовить разные блюда на одном и том же огне. Это привело к тому, что стали меньше готовить в одном горшке, что означало больше работы для матери семейства. Печь было труднее чистить, а чистить её приходилось часто, чтобы она не заржавела: ещё больше работы для женщины. Печь, однако, сэкономила немного труда – мужчинам, после того как дровяные печи уступили место угольным печам. Мужчинам больше не приходилось рубить и таскать дрова.246 Уголь доставлялся к дверям дома.

Теперь стиральная машина. Все привыкли считать, что стиральная машина просто обязана была требовать меньше усилий, чем вынести грязную одежду вниз к ручью и тереть её о камни и так далее. Как это часто бывает, все ошибались. Как пишет Коуэн: «если стиральная машина и сделала домашнюю стирку проще, то она также повысила требования к чистоте, повысив её стандарты; на рубеже веков очень немногие фермеры могли позволить себе ежедневно менять нижнее бельё».247 Раньше в семьях среднего класса домохозяйки вообще не стирали: это делали прачки (слуги), точно так же, как другие слуги мыли полы. Теперь мать семейства стирает бельё и пылесосит пол. Это главная причина, почему – я уже приводил доказательства – домохозяйки среднего класса в 1900—1940 гг. выполняли столько же домашней работы, сколько их матери.248 В рабочих семьях не было ни слуг, ни средств экономии труда. Там женщина работала ещё усерднее.

Очарование технологией, ставшее теперь всеобщим, всегда было железной мечтой, лежащей в основе американской мечты: «Эта готовность принять обещание изобилия, эта вера в плоды машины типичны для американской мечты. В течение ста с лишним лет (а теперь уже гораздо больше) мы обманывали себя видениями утопии, которая была своего рода механическим раем, где товары, сходящие с конвейерных лент, всегда были больше, лучше и функциональнее».249 Как далеко зашло это заблуждение, я сейчас расскажу.

Я тщетно искал техно-утопию нульработы, которая не была бы невольной самопародией. Вместо этого посмотрите на то, что я нашёл. Существует Экстропия, которая является частью более крупного «трансгуманистического» движения. В книге «Принципы Экстропии»250 доктор философии Макс Мор, называющий себя ультра-рационалистом, обещает чудеса: нанотехнологии, генную инженерию, крионику, «неограниченную продолжительность жизни» и многое, многое другое. Он обещает – буквально – звёзды с неба: космическую колонизацию, и не только Солнечной системы, но в конечном счёте Галактики. Потребуется много времени, чтобы добраться до остальной части Галактики. Но люди, которые живут вечно, имеют, воистину, всё время в мире, «будь вечны наши жизни».251 Как и все футурологи,252 доктор Мор воображает, что тенденции всегда продолжаются, если они ему нравятся.253 Одной из таких тенденций, по его словам, является «возрастающий уровень жизни». Нет никакого повышения уровня жизни, за исключением 1% населения. Его вера в неизбежный прогресс – единственное, что он разделяет с Марксом и Кропоткиным. Но они были лучше образованы.