Дополненная реальность. Новый пользователь

И, отключив связь, быстро, пока экран не заблокировался, вошёл в контакт «Пашина мама», который успешно заблокировал. Потом проделал то же самое на всякий случай в воцапе. И, подумав ещё пару секунд, поставил блокировку неизвестных номеров в телефонной книге (хорошо бы в конце похода не забыть отключить её).

— Откуда у мамки твой номер? — поинтересовался Пашка, возвращая телефон Пионовой.

— Обменялись, пока я тебя проведывала, — улыбнулась Люся. — Звук вырубил, да? Я сама иногда так делаю случайно, а мама с ума сходит.

Толик скорчил невообразимую гримасу, но промолчал.

На Пашкиной мобиле появилось уведомление о семьдесят девятой недоведённой «П».

Люська предложила играть в «Алиас».

Пашка отчаянно тупил, даже когда пытался объяснить простые слова, а вот Толик с Пионовой оказались игроками виртуозными и друг друга понимающими с полуслова. Это бесило. А они только и делали, что хохотали взахлёб.

В кармане завибрировал телефон, около часов появился значок дракона.

Когда опять пришла Пашкина очередь объяснять, он тупую игру свернул и прилогу с Толикового телефона снёс на фиг.

— Заманало! — свирепо объявил Пашка. Он неплохо подвыпил, хотя очень старался не напиться. Но в такой атмосфере было это сложно.

На телефон пришла СМС-ка от матери. Капслоком и с кучей восклицательных знаков. В текст он не вчитался. Написал только: «Спать ложись. Захочу — вернусь», и кинул мамку в ЧС. А потом и батю следом, на всякий случай.

Рядом со временем нарисовалась с вибрацией недоведённая «П». Кажется, десятая…

Пашка быстро открыл «Дополненную реальность».

«Вы достигли 39-го уровня!»

Он просиял, и, отсалютовав Пионовой и Толику пластиковым стаканчиком (пить из походных бокалов на ножке было неудобно — они постоянно заваливались), осушил его до дна. До бога оставался один шаг.

Приложуха тут же дала «икс» и льва, но уровень это не повысило. Пашка потушил экран и глянул на Пионову. В отсветах костра она была такой манящей.

— Подкинь дров, холодно, — попросила Люська Толика, кутаясь в спальник, который раньше принесла из своей палатки.

Надо было того, пробивать почву к выполнению квеста. Пока Толик возился с костром, Пашка подсел к ней в плотную и обнял за плечи под спальником.

В кармане куртки завибрировал телефон.

Пионова нагнула голову, зыркнула на спину Толика, и вдруг Пашку поцеловала. В башке тут же нарисовалось, как она, выгнувшись, на столе сидит.

Пашка притянул полу спальника, стыдливо прикрывая свидетельства страсти к Люське.

Толик, увы, закончил с дровами и тут же плюхнулся рядом, взявшись за бутылки с вискарём и колой и успевшие опустеть стаканчики. Потом вскинул взгляд, и чуть нахмурился.

Пашка хотел мысленно обозвать Толика ослом, но тот оказался не ослом, а самым настоящим другом:

— Чёт я выдохся совсем, — сказал он. — Спать пойду. И вы не засиживайтесь, а то завтра ещё за Русей пердячить до станции.

И, чокнувшись с друзьями последней порцией пойла, Толик зашагал к стоящим в одном краю лагеря своей двухместной и Люськиной одноместной палатке. Вторую Толикову палатку, выданную Пашке, пришпилили с другой стороны лагеря, чтобы выветрить водоотталкивающий спрей.

Вышло не нарочно, но прямо-таки гениально.

— Ты одна замёрзнешь, — шепнул Пашка, и забрался левой ладонью под многослойные одёжки, не встретив возражений. — В походе надо парами спать.

— Пойдём к Толику, чтобы по-честному? — пошутила Пионова.

Телефон в кармане опять вздрогнул.

Пашка взялся второй рукой за её грудь сквозь одежду, но под таким количеством шмоток ничего толком не прощупывалось. Люська подалась вперёд и приникла к нему губами, лизнула язык и задела нёбо кончиком своего.

В кармане завибрировал телефон.

— Пойдём… в мою палатку? — выдохнул Пашка. И быстро добавил: — Чтобы ты не замёрзла.

Она хихикнула, и встала. Внутри всё замерло и натянулось струной. Пашка глянул на Люськин манящий силуэт в отсветах костра.

— Ну пойдём, — решила она.

И он вскочил под очередное дрожание в кармане.

Около палатки Пашка снял куртку и кинул на купол. Люся расстегнула дверь и нырнула в темноту.

Внутри было душно и ещё пованивало водоотталкивающим средством. Люся сунула в сетку под крышей свой телефон, продолжающий играть, светясь разноцветными звуковыми волнами на экране. Они отбрасывали по её лицу, чуть замазавшемуся сажей, тени. Глаза Люськи сверкали.

— Ты испачкалась, — выдохнул Пашка, попытавшись вытереть пятно на щеке большим пальцем.

И тогда Люся прижалась к нему, нашла его губы, а руками — наконец-то! — принялась расстёгивать молнию своей куртки.

Сердце отбивало барабанную дробь.

Раздеваться в палатке — та ещё акробатика, особенно если продолжать непрерывно лизаться. Люську хотелось уже почти до боли. Но не даст же она заднюю теперь? Сама пошла.

Они начали смеяться, когда пытались стащить её джинсы, и это разрядило обстановку. Рёбра резануло болью, но Пашка не обратил на это внимания. Зато Люся так и ахнула, когда нашла под его футболкой Зинкины бинты.

— Для осанки, — пошутил Пашка, берясь, без сопротивления, за резинку пионовских трусиков.