Дороги разных миров

— Копаюсь в руинах, нахожу всякий хлам, тащу ему. Он продаёт. Заработок так себе — и денег чуть, и опасно. Но что делать, жить-то надо? Продукты дорогие очень, потому что все поля заминированы наглухо, без минного трала ни посеять, ни собрать… А теперь у него сломалась платформа, и он козлится. Я его не могу надолго оставить, как он без ног-то? А он не хочет тратить те деньги, что на мой протез отложены. В результате мы совсем без денег сидим, скоро жрать нечего будет. Старый упрямый пень!

— Он тебя любит, — сказала Василиса.

— Я знаю. Я тоже… Привыкла к нему, да. Но тупик же! А, ладно, не бери в голову, не твоя проблема. Давай попробуем решить твою.

— Ты что-то говорила про «попутку»?

— Ты вообще насколько в курсе про Дорогу?

— Ну, не очень, — призналась Василиса. — Что-то мне наш штурман, дядя Артём рассказывал, что-то цыгане. Вроде как Дорога идёт между мирами, и через неё можно попасть куда угодно…

— Не куда угодно, — помотала головой Мирена, — всё сложнее устроено. Говорят, что любая дорога в любом из миров Мультиверсума — это проекция Великой Дороги, которую в незапамятные времена проложили Основатели и поддерживают Хранители. Она существует благодаря древним маякам, которые питают её энергией. Но это теория. Практически важно то, что с любой обычной дороги можно выйти на Великую Дорогу — но только если есть способности или оборудование.

— Это я знаю! — подтвердила Василиса. — Нужны резонаторы, нужны источники энергии — акки, цыгане называют их «зорами». А ещё нужен глойти, но я не очень понимаю зачем.

— Смотри, если у тебя есть, к примеру, машина с установленными на ней резонаторами, то ты можешь выехать на ней на Дорогу. Для этого никаких специальных способностей не надо, чистая техника. Но резонаторы — страшная редкость, никто не знает, как их делать, они все древние ужасно.

— Да, такие на волантере стоят. Он тоже супердревний.

— Ты знаешь про волантеры?

— Ха! Я механик с волантера!

— Серьёзно? Врёшь же! Никто не видел действующий волантер лет сто, наверное!

— А вот и не вру! Я на нём ходила! Мой отец — его капитан! А я его механик… Младший механик, — со вздохом уточнила она.

— Ого! — восхитилась Мирена. — Откуда же он взялся?

— Он много-много лет стоял в ангаре, всеми забытый. А наша команда его нашла и починила[4]. Ну… Почти починила, там ещё кой-чего не хватает, но он летает. Только теперь без меня.

— Не переживай, может, решим твою проблему. Так вот, про резонаторы. Если бы на каждой машине каравана стояли резонаторы, то глойти были бы не нужны. Но резонаторов мало, зоры для них адски дорогие, поэтому они только на головной машине. Глойти может за ней утащить остальные. Он как бы соединяет караван в одно целое — машины, груз, людей. Это редкая способность и очень тяжёлая работа. Поэтому они все слегка тронутые. Или не слегка. И тут вот какая штука — чем нахоженнее маршрут, тем проще глойти вести по нему караван. Если он начнёт наугад скакать из мира в мир, то у него, наверное, мозги из ушей от натуги вытекут. Поэтому караваны идут как бы по кольцу, всё время в одну сторону, и стараются никуда не сворачивать. Понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — кивнула Василиса. — Они за нами не вернутся.

— Именно. Это же табор Малкицадака?

— Да.

— Один из самых больших караванов. Он идёт от Чёрного Города до Центра Мира, а оттуда снова в Чёрный Город. Но туда он идёт одним путём, а обратно — другим. По кругу. Обходят по пути максимум срезов — так проводники называют разные миры Мультиверсума, уж не знаю почему.

— Я знаю, — сказала Василиса, — нам в Коммуне рассказывали. Мультиверсум является многомерным фракталом единого Первомира, а каждый мир в нём — трёхмерная проекция этой многомерности. Это как взять, ну, не знаю, картофелину и нарезать её такими тонкими ломтиками, что у них вообще не будет толщины, только площадь. Это будут двумерные срезы трёхмерной картошки. А мир, в котором мы сейчас, — трёхмерный срез четырёхмерного Мультиверсума, понимаешь?

— Про срезы понимаю, — вздохнула Мирена. — Но что такое эта чёртова «картошка»?

— Корнеплод, — удивилась Васька, — съедобное растение, в земле растёт. Я думала, она везде есть.

— У нас тут с выращиванием чего-нибудь в земле сложности. Мин слишком много. О, вот и пришли.

* * *

На пустой площадке в центре рынка стоят несколько столиков уличного кафе и большая школьная доска, закреплённая на столбе. Доска разграфлена в виде таблицы, заполненной сделанными мелом записями.

— Привет, Мири! — обрадовался стоящий рядом паренёк. — По делу или просто решила меня повидать?

— Отстань, Керт, — отмахнулась девочка. — Я просто глянуть.

Парень, ничуть не смутившись, отряхнул с рук мел и протянул правую Василисе.

— Я Кертиран, маклер-логист.

— Я Василиса. Механик с волантера. Младший механик.

— Круто. Наверное, — рука его оказалась твёрдой и холодной, а пожатие сильным и механическим.

Василиса поняла, что это тоже протез, только очень тщательно сделанный, почти неотличимый от настоящей руки. А вот нижняя часть лица и шея — как будто небрежно отштампованы из серого пластика.