Другой путь. Пролог

   За те пару часов, что я у него пробыл, он успел мне поведать о несчастье, обрушившемся на беднягу рыжего Джейка - его кабак сгорел на следующий день после окончания действия страховки. Накопления, конечно, какие-то были, но новую забегаловку на них не открыть.

   Потом он вдруг вспомнил о недавних событиях, на которых и сам немножко обеднел:

   - Слушай, Сардж, - сказал он. - А как вы перенесли этот чертов "черный понедельник"? Вы же что-то там с бумагами хитрили? Я ведь купил по твоему совету немного Enron и Apple. Они почти ничего не потеряли, но знаешь... читая газеты, я был уже на грани срыва. Как у вас-то нервы выдерживают?

   Я действительно как-то посоветовал ему прикупить эти бумаги. И сказал, что лет через десять они сделают каждый вложенный цент десятью долларами. Сэм должен был дожить до самой смерти Джобса.

   - Привычка, - отговорился я. - Привычка и таблетки. Успокоительные.

   - Смотрю я на тебя, Сардж, - вдруг неожиданно Сэм стал серьезен. - Смотрю и думаю: тот ли это мальчик, что оказался в моем доме два года назад? Вроде бы он: те же глаза, нос, рот, вихры, но и не тот совсем - ты стал какой-то закрытый и... злой, что ли? Не могу найти слова.

   Я улыбнулся ему:

   - Для тебя, дядя Сэм, я всегда тот самый. И не принимай на свой счет мою усталость.

   Я остался у него до утра - чтобы не садиться за руль нетрезвым. Утром, когда Сэм отправился к своим "лошадкам", я пообещал ему непременно приехать на Рождество, ну а в следующем году вместе провести пару недель на скачках "Кентукки Дерби".

   Всю дорогу лил тоскливый октябрьский дождь, и на дороге образовались полузатопленные места, где приходилось перебираться едва ли не вплавь. Пару раз на скользких участках машину хорошо потащило в сторону и я исцарапал оба передних крыла и хорошо помял решетку радиатора, въехав в дорожное ограждение.

   - Думаю, мы заслужили хороший отдых! - Такими словами встретил меня Захар.

   Он внимательно со всех сторон оглядел мою машину - грязную, побитую немного и насквозь мокрую, хмыкнул:

   - На Гавайях, а? Очень хочется посмотреть на курорт, бывший русским, а ставший американским. Как Аляска, только история другая. Я здесь журнальчик почитал, пишут, что еще должны сохраниться остатки Елизаветинской крепости, построенной русским немцем Шеффером. Взглянем? Перл-Харбор опять же. Корабли-авианосцы-линкоры всякие. Живая история. Единственное место в США, что пострадало от войны.

   Я был настолько замучен дорогой, что не стал с ним спорить и еще через три дня мы оказались в самолете "Дельта Эйрлайнз", следующим до Сан-Франциско. А там была быстрая пересадка на стыковочный рейс Pan Am, чья показная роскошь подтверждала сплетни о том, что все пилоты там едва ли не наследные принцы, а стюардессы - переманенные из глянцевых журналов фотомодели. Спустя восемь часов, семь из которых я бездарно проспал, мы приземлились в Гонолулу - столице пятидесятого американского штата, что находится в самом центре Тихого океана. На берегу, который прощается с Солнцем последним на нашей планете.

   Еще в Луисвилле Захар заказал нам два двухместных номера в Ocean Resort - двадцатиэтажном отеле почти на берегу океана. Мне достался с видом на горы, ему - номер напротив, с видом на пенный прибой. До берега было не больше ста метров по извилистой аллейке.

   Если не считать проблемы с часовыми поясами - вставали мы по местным меркам очень рано, а ложились когда приличные гавайцы еще только собирались ужинать - все остальное было просто замечательно. Вполне приличная еда со смешными названиями - вроде локо-моко. Бесконечно много фруктов, травок, соусов и приправ создавали тот особенный букет, что запоминается навсегда и сильно нравится женщинам. Но и для нас кое-что нашлось. Особенно пришлись по вкусу шашлык из тунца и жаркое из рыбы махи-махи.

   Я всю неделю пролежал на пляже, попивая коктейли, хотя мне и говорили, что сезон уже кончился и ничего хорошего от такого лежания ждать не стоит. Но так уж вышло, что обычных для этого времени года дождей не случилось, было умеренно тепло, впрочем, здесь всегда +77 по Фаренгейту: я успел слегка подвялиться и ненадолго забыть о делах, оставленных в Луисвилле.

   На стоящей у берега спасательной вышке добрейший парень Джон - гаваец, лысый и бородатый, ежедневно по нескольку раз пугал меня ожиданиями цунами и тайфунов. Он вглядывался в небо, прикладывал то бинокль к глазам, то ладонь к бровям, находил какие-то тайные знаки, о которых ему "старики говорили", и предлагал мне взять в аренду спасательный жилет - на всякий случай. Но вода была тиха и покойна - будто нарочно издевалась над его страхами. И сотни запахов, доносившихся вместе с ветром с гор, сводили с ума, создавая незабываемую объемную картину рая на земле: цветы, жареная рыба, бриз и свежесть океана. Никакого сравнения с суетой на заваленном водорослями побережье Черного моря под Анапой - единственного курортного местечка (если не считать кратковременного пребывания на Кубе), где мне довелось побывать прежде.