Другой путь. Пролог

   - Через пять лет без одного месяца - в сентябре 1992-го - обвалится английский фунт. Винить в этом будут несчастного венгра, якобы заработавшего на этом движении миллиард то ли фунтов, то ли долларов. Но это все лабуда. Реклама и самопиар. Люди любят громкие слова, страшные подробности и прочую белиберду. Там на самом деле история длинная. И началась она, как ни странно, с развала Советского Союза, объединения Германий, действий немецкого Бундесбанка, не пожелавшего снижать учетные ставки - они боролись таким образом с инфляцией. Фунт будет падать две недели, даже почти три - а не только в "черную среду". И пятью ярдами фунтов, что будут в тот момент у Квантума, его так низко не уронить. Кстати, гораздо динамичнее фунт падал не против немецкой марки, в которой сидел Сорос, а против доллара, где никакого Квантума не было. Там многие погрели руки. И больше всех - американские и английские банки. Но главным героем и виновником назначили венгерского еврея. Да и то верно: настоящие деньги любят тишину.

   Захар одобрительно хмыкнул:

   - Его нужно купить.

   - Сороса? - теперь чуть я не подавился. - Он-то нам зачем?

   - Не, не Сороса, - замахал руками Майцев. - Банк нужно купить. С солидной историей, с хорошей сетью филиалов, чтобы не выглядеть белыми воронами и нуворишами - таким не очень верят. И биржу на Фиджи. Маленькая, свободная, за небольшую премию тамошние власти позволят нам делать все, что угодно. Сколько мы отдадим Павлову?

   - Я обещал удвоить его капитал.

   - Значит, восемнадцать. И останется примерно столько же. Если не торопиться и все хорошо взвесить, то можно купить и банк и Фиджи. Целиком.

   Мы не договорили, потому что следовало звонить и выбрасывать на открывшуюся биржу в Нью-Йорке те деньги, что уже появились от операций на азиатских и европейских площадках.

   Еще часа два мы отдавали бесконечные распоряжения нашим девчонкам: к Эми, Линде и Марии мы взяли еще двух - романтичную, но исполнительную Джоан и педантичную и упрямую Марту - внучку немецких переселенцев из Висконсина.

   Все распоряжения были отпечатаны на бумаге заранее, и теперь мы все всемером только звонили-звонили-звонили.

   К середине дня наступило временное спокойствие: все распоряжения переданы, задачи розданы, оставалось лишь ждать вечера. Захар с Линдой ушли в китайскую забегаловку на первом этаже здания - перекусить. Остальные обедали на рабочих местах.

   К четырем часам вечера падение стало затормаживаться, и я бросился в скупку: наш офис опять наполнился телефонными трелями, командами, криками и проклятьями. Однако, все деньги в дело не пошли. И вот почему.

   Сидя перед мониторами Bloomberg'а, мы поняли одну истину: в мире нет самостоятельных рынков. Все они поголовно зависят друг от друга и все в большей мере - от американского. Он единственный был более-менее самостоятельным. В силу своей величины и исторических традиций. Ежедневно можно было видеть, как движения индексов на любых региональных площадках повторяют то, что происходит на американских. Если упал на пару процентов какой-нибудь сводный индекс на бирже в Гамбурге - все отреагируют на это вяло - как на малозначительный эпизод, но если такое же произошло в Нью-Йорке - весь мир послушно отработает это снижение и даже с большим усердием: местные биржи легко могут показать не два положенных процента, а три или пять. Если приложить графики изменения основных эмитентов - "голубых фишек" - с Токийской биржи к такому же графику с Лондонской, вы с удивлением обнаружите, что они практически одинаковы. Если падают - то все вместе, если растут - то тоже не вразнобой. Исключения крайне редки и вызваны, чаще всего, какими-то локальными потрясениями - вроде решения суда о разделении компании на несколько частей по требованию антимонопольного комитета или заявлением Правительства о снижении экспортных пошлин на продукцию, выпускаемую каким-то предприятием или целым сектором экономики.

   Поэтому теперь, когда по ту сторону океана уже наступило двадцатое число, я ждал от азиатских бирж стремления догнать американское падение, которое они сами и спровоцировали. Но хитрые азиаты открылись солидным гэпом вниз (первая сделка совершилась по цене гораздо ниже, чем последняя вчерашняя. Когда такое происходит - трейдер, как правило, не успевает присоединиться к этому сильному движению, которое редко имеет продолжение в ту же сторону) - чуть не в пять-семь процентов, которым и отработали американское снижение. Потом цены ожидаемо двинулись вверх - трейдеры стали выкупать сильно подешевевшие активы и мне ничего не оставалось делать, как к ним присоединиться.

   Захар смотрел на меня и беззвучно ржал:

   - Обманули, супостаты?

   - Околдовали, восточные демоны, - отшутился я, подсчитывая размер упущенной прибыли. Что-то около полутора миллиардов.