Фаталист

Печорин нашел на комоде канделябр и зажег свечи.

В глаза сразу бросилось обилие крови: она была буквально повсюду! Пол, светлая в цветочек обивка мебели, бумажные обои с какими-то ромбиками и полосками, даже потолок – все покрывали брызги, разводы, полосы и лужи того темно-красного цвета, который приобретает подсохшая кровь. Похоже, Карского долго били кнутом, а потом так же старательно рубили шашкой – должно быть, адъютант князя немало задолжал москвичу.

Впрочем, что-то подобное Григорий Александрович ожидал увидеть. Гораздо больше его интересовало другое. Он опустил руку в карман и почувствовал, как кусок мела завибрировал. Печорин прошел на середину комнаты, стараясь не наступить в кровь, и поднял глаза к потолку, где уже проступали светящиеся линии, складываясь в знакомый рисунок! Он был различим даже там, где потолок покрывала багровая корка. Воздух постепенно насыщался электричеством, запахло озоном. Пальцы закололо, и Печорин вытащил руку из кармана. Он был уверен, что увидит здесь нечто подобное, и теперь окончательно убедился, что Раевич связан с силами, неподвластными человеческому разумению. Но это вовсе не означало, что его нельзя остановить, а еще лучше – уничтожить!

Григорий Александрович услышал какое-то движение за спиной. Резко обернувшись, он уставился в угол, откуда донесся легкий шорох. Все было тихо. Однако Печорин мог поклясться, что не ошибся. Правда, прятаться в комнате было особо негде: возле стены стояло большое «вольтеровское» кресло, а рядом с ним – тюк с небрежно засунутой внутрь одеждой. Похоже, полицейские вытащили ее, а затем кое-как напихали обратно. Взрослый человек едва ли мог укрыться в этом углу.

От кресла Григорий Александрович отвернулся. Оно пробуждало неприятные воспоминания. Почему-то сразу в голове начинал звучать голос матери: «Куда ты дел книгу, я спрашиваю! Что за мерзкий лживый ребенок?!»

Никаких книг Печорин не брал. Все они хранились в «дедовом» кабинете, где царила мать, поэтому он по собственной воле туда не ходил.

Худенькая женщина умела заполнять собой пространство. Она разрасталась, забирая весь воздух, не позволяя дышать, и нависала над мальчиком, вжавшимся в огромное «крылатое» кресло.

А потом виновный был найден. Вернее, виновная. Дворовая девочка увидела книгу с чудесными картинками и не удержалась – взяла ее с собой, чтобы рассмотреть в полутемной каморке, где, пока она листала страницы, для нее, должно быть, приоткрылся на время волшебный красочный мир. Приоткрылся, чтобы смениться вечной тьмой…

Снова раздался едва уловимый шорох. Григорий Александрович осмотрелся, затем достал одной рукой пистолет, а другой – порох. Надо взять привычку держать оружие при себе заряженным. Или вовсе перейти на револьвер.

Как только Печорин принялся насыпать порох, из-за кресла показалось что-то белое, бесформенное. Зловеще сверкнули две зеленые точки.

Григорий Александрович замер, а потом рассмеялся: это был огромный пушистый кот!

Животное с достоинством прошествовало через комнату, старательно обходя кровавые пятна на полу, и исчезло в коридоре. Должно быть, адъютант держал этого зверя, и теперь тот продолжал существовать в его квартире. Григорий Александрович убрал пистолет. Может, и хорошо, что он не был заряжен. А то пальнул бы от нервов, сбежались бы приставы да околоточные – то-то смеху: офицер с перепуга пристрелил кота!

Печорин постарался собраться с мыслями. Нужно провести обыск квартиры. Если Карский убит в качестве «выкупа», его должно было заставить прийти домой послание с указанным часом встречи с убийцей – вероятно, это колдовство имело какое-то гипнотизирующее свойство, не только лишая человека воли к сопротивлению, но и отнимая возможность кричать и звать на помощь. Вспомнились слова гадалки Зефы.

Григорий Александрович считал, что предмет, полученный адъютантом, мог сохраниться и теперь находится либо в квартире, либо в кармане Карского. Если поиски здесь не увенчаются успехом, придется продолжить их в морге.

Печорин осмотрел ящики секретера, бюро и письменного стола, посветил на книжных полках, занятых в основном безделушками – адъютант не утруждал себя излишним чтением. Затем Григорий Александрович переместился в спальню, но и там ничего не нашел.

Задув свечки, Печорин вышел из квартиры Карского и плотно притворил дверь. Может, потом он покажет Вахлюеву или Скворцову, как возникают в темноте эти пульсирующие от напряжения линии…

Выйдя из присутствия, Григорий Александрович отправился в морг. Уже знакомый сторож кивнул ему, узнав.

– Доктор готовится к вскрытию, – сказал он.

Печорин вошел в вивисекционную и увидел Вернера, раскладывающего инструменты возле стола, на котором лежало тело, укрытое простыней. Колени, лицо и ступни четко вырисовывались под ней.

«Грушницкий!» – сразу подумал Печорин. Почему-то он чувствовал, что это не Карский.

Вернер обернулся и при виде Григория Александровича нахмурился.

– Не хочу вам мешать, но мне надо осмотреть тело княжеского адъютанта, – сдержанно сказал Печорин. – Вернее, его одежду.