Фаталити. Цена его успеха

С уст вырывается стон. Он одаривает меня резкими толчками. Я испытываю настоящее блаженство – он рядом, в моей квартире, из окна вид на любимый город и ночное море, освещаемое луной – что может быть лучше?

Он не даёт мне насладиться экстазом. Разворачивает к себе, берёт на руки, я обхватываю ногами его торс, и он ведёт к дивану. Садится на него и сажает меня сверху. Запускает руки в мои волосы, впивается в мои губы жарким поцелуем.

— Я не хочу, чтобы это заканчивалось, – срывается с моих уст. – Как мне хорошо с тобой.

Касаюсь его груди, пальцами чувствую биение его сердце. Оно ускоряется. Всё его тело реагирует на мои слова похлеще самого секса.

— Как можно было променять нас на что-то другое? – отпускает мои губы и хватает меня за горло, замедляется, проникая в меня резкими и грубыми толчками. – Разве могло быть что-то лучше?

— Нет, – признаюсь честно сквозь стон. – Ты лучшее, что случалось со мной.

Я откидываю голову от нахлынувшего неожиданного оргазма. Тело поддаётся мелкой дрожи. Ираклий ускоряется – он зол, он груб, и это выглядит чертовски сексуально.

Его мышцы тоже расслабляются, и он ослабевает хватку. Но я не хочу вставать. Сижу, обняв его и уткнувшись лицом в его шею. Выравниваю дыхание вместе с ним.

Успокоившись, я встаю с него и просто лажусь на спину, схватившись за голову. До сознания начинает проникать здравый смысл. Понимаю, что снова поддалась чувствам, что стала одержимой им. И больше ничего не поддаётся моему контролю.

— Где душ? – спрашивает, переведя дыхание, и встаёт с места.

Я указываю ему пальцем на ванную комнату, и он тут же уходит. Не предлагает присоединиться. В ту ночь мы оба осознано пошли на это. Сегодня – сорвались, хотя героически держали эмоции в узде целую неделю. Поэтому, ощущение счастья и удовольствия быстро рассеивается в воздухе.

Через несколько минут тишины, я слышу, как он начинает что-то крушить в комнате.

Вскакиваю на ноги и спешу к нему. Захожу и вижу перед ногами шампуни, гели для душа, пены для бритья – все принадлежности Яниса.

— Выкинь нахуй всё это, Илиана, – срывается на крик. – Выкинь, пока я тебя не убил прям здесь на месте.

Он разъярен и подобен зверю. Его взгляд прожигает меня. Я молча собираю всё, что лежит на полу и уношу на кухню. Открываю мусорный бак и выкидываю.

— Блять, сука! – кричит из ванной.

Слышу удар его кулака и звук разбивающего стекла, что разлетается по полу. Я сжимаюсь, закрыв глаза. Мне больно и страшно. Сердце разбивается и так же рассыпается во мне на осколки. Ещё десять минут назад мы наслаждались друг другом и утопали в любви, а сейчас…

Я хочу сорваться и пройти к нему, но останавливаю себя. Даю ему время прийти в чувства и успокоиться. Иду в комнату, нахожу бесформенную футболку, надеваю её вместе с тряпичными шортами и выхожу в гостиную.

Пренебрегаю собственными правилами, достаю из сумки сигареты и закуриваю прям в гостиной на диване. Мне гадко и тошно на душе от понимания, что почувствовал Ираклий, когда увидел средства личной гигиены другого мужчины в моей ванной. Ощущаю себя падко. Хочется оттереть себя.

Ираклий выходит минут через пятнадцать. В пепельнице за это время появляется два окурка, и я уже закуриваю третью сигарету. Он садится рядом. Мой взгляд падает на его разбитые костяшки, и всё внутри скручивается от боли. Хочется сорваться к нему и залечить раны, но я лишь отвожу взгляд. Он берёт молча пачку сигарет, что лежит между нами, и тоже закуривает. Впервые вижу его с сигаретой в руках. Вижу в его глазах полное опустошение. И понимаю, что больше не могу выдерживать это.

— Если бы не Янис шесть лет назад, я бы покончила жизнь самоубийством, – с глазами полными слёз, я срываюсь на откровение.

Невозможно больше делать вид, будто мне плевать, как я выгляжу в его глазах. Не могу больше терпеть это. Я хочу рассказать правду хотя бы о нашей связи с Янисом. Дать понять, что я не блядь и не сука.

— В тот день в больнице, когда мне сообщили, что я больше никогда не вернусь в профессиональный спорт, я лежала и выбирала способ, как убью себя. В тот момент вошёл Янис. Он увидел меня на том самом фестивале. Заехал с цветами и фруктами, чтобы поддержать. Думал ничего серьёзного со мной не случилось. Что скоро я пойду на поправку, он пригласит меня на свидание, и все на этом, – усмехаюсь, понимая в какое дерьмо вляпался этот мужчина. – Как оказалось, довериться незнакомцу было легче, чем родным. Я призналась ему, что намерена убить себя. И когда в палате появилась бабушка, он предложил оплатить моё лечение, а после отправить меня сюда, чтобы я прошла реабилитацию на море.

Замолкаю. Вспоминая, какой тяжелый путь мне пришлось пройти. Почувствовав на себе взгляд Ираклия, смотрю на него.

— Ты можешь относиться к нему, как угодно. И к нашей связи тоже. Но он очень хороший человек и достойный мужчина. Он не прикасался ко мне, не позволял лишнего. Оплачивал наше проживание с бабушкой в одном из его гостевых домов. Оплачивал мне сеансы с психологом, контролировал мою реабилитацию со спиной. Старался вернуть меня к жизни.

— Зачем ты мне всё это рассказываешь?