Я люблю время (Сказка-ларец)

Что-то постороннее, некое движение обозначилось в периферийном зрении Велимира, он оглянулся и с досадой понял, что они с Тефлоевым словно бы артисты на цирковой арене — окружены зрителями. Их не много набежало, десятка с полтора, но — на фиг они нужны, поганые зеваки? Кто их сюда звал? Видимо, на крики сбежались. Ладно, сетовать не на кого, виноватых почти нет. Сами портачим, сами исправляем — что бы заранее не подумать об элементарном? Ребенок стоит — здесь совсем не для детей. Два мента, вдобавок, они тоже как дети малые. Ну а вы что глаза-то выпучили, когда обязаны немедля пресекать мелкое хулиганство, выраженное в непристойных криках, и сознательное членовредительство? А может, даже и теракт?.. Но вслух не спросишь — неправильно поймут.

— Так. Всем разойтись, все виденное забыть, территорию очистить в радиусе… двухсот метров. В путь, граждане и гости нашего города, будьте счастливы и бдительны!

Граждане, включая двух патрульных милиционеров, послушно стали расходиться кто куда за счастьем, а Велимир внезапно повернул голову и уперся зрачками в зрачки несчастному бесу. Но нет — ни ненависти, ни протеста уловить он не сумел: только унылая покорность, только страх и безнадежность… И, кстати говоря, ни мельчайшего желания понять суть происходящего!

— Можешь пока сожрать утерянное, друг Вельзиевич, представь для аппетита, что это не твое, а коллеги Бесенкова, покинувшего нас трагично и безвременно, восстанови силы и массу, а я пока сделаю кружок-другой, задумчиво заложив руки за спину, в попытке постичь неведомое. Браслета не касайся, пусть лежит, где лежит. Но если что заметишь — позови.

— Да, владыка.

Закладывать руки за спину Велимир не стал, но вместо этого скорым шагом стал двигаться по спирали, разматывающейся от браслета, находящегося в центре, — наружу. Все чувства его были приведены в полную боевую готовность — людей рядом нет, магии нет, кроме как исходящей от Тефлоева и от него самого, ну там и вдалеке всякая мелочь ощущается. Лента тоже очень далеко… Значит… Ну и что значит? То и значит, что все дело не в Светке, а в этой коронке-обруче, которая вовсе не магия, а простой кусок серебра, но которая все-таки магия… Во второй экспериментальный раз он успел подсуетиться и вогнал большую силу в руку Тефлоева, крутую защитную магию. Очень крутую! Процесс замедлился едва ли на секунду… Что хочешь — то и думай. Надо продолжить.

— Ты чего? Не проголодался, что ли? Или уже не людоед?

— Не могу, владыка. Они — чужие.

— Надо говорить — отчуждены… А давно ли ты в самоедах?.. Что? Как это? Ну-ка, с этого места чуточку подробнее!

— Я могу их протолкнуть внутрь, но усвоить, вернуть в тело — не сумею. Их теперь не съесть — только как камень проглотить.

— А-а… Любопытно. Весьма любопытно. Вся витальность высосана оттедова. Сие — ценное научное наблюдение. — Велимир рассмеялся, но холодок тревоги, поселившейся в нем, не увял, а напротив — дал еще один росточек. — Давай руку, восстановим еще раз. Смотри, штаны не потеряй, вон как исхудал.

Велимир преувеличивал: даже после вторичного восстановления руки Тер-Тефлоев выглядел почти так же, быть может, на пару-тройку сантиметров пониже ростом. Он стоял перед Велимиром, никуда не глядя тусклыми глазами, бледный, сутулый… Пожалуй, это его состояние можно было назвать — поникший. Велимир опять наклонился, двумя пальцами, словно пинцетом, цапнул за противоположные края браслетик и выпрямился.

— Так… Продолжим наши игры. Теперь мы этот браслетик возложим тебе на голову… а не на ногу, или другую руку, как ты бы мог подумать, Азарот Вельзиевич. Наука любит последовательных и упорных, но отнюдь не упрямых. Согласен?

— Я боюсь, владыка.

— Я сам боюсь. А тебе-то чего бояться? Чик — и надел!

— Оно не хочет, чтобы я им пользовался.

— Как? Почему — оно?

— Он. Вот этот браслет в твоих руках. В нем враждебная мне мощь. Он не хочет, чтобя я его касался.

— Враждебная мощь? Тебе ситуация что-то говорит? Ты чувствуешь нечто конкретное?.. И… — Велимир осекся, не в силах продолжать, — что это за мощь? Чья? НЕ МОЛЧИ, РАБ!

— Я не знаю, владыка, — монотонно забубнил, заторопился Тефлоев, — я ее не чувствую как таковую, я лишь ощущаю результат и свою неспособность сопротивляться враждебному мне воздействию.

Велимир покрутил головой, свободной рукой вытер пот со лба и щек.

— Ну-ну, уже бесы эволюционировали в мыслители с дедуктивным уклоном. Так и неврастеником стать недолго, Тефлоев, и все из-за твоих умозаключений.

— Виноват. Прости, владыка.

— Договорились. Итак, стой спокойно, акт второй, действие первое: возлагаем венец на добровольца. Каждой улыбке — счастливую голову. Поехали.

Велимир и сам был довольно высокого роста, так что возложить Тефлоеву между ушей странный этот предмет с опасными свойствами технически труда не составило. Синхронно с возложением Велимир сильнейшим заклинанием впаял подопытного беса в магический столб, дабы лишить того всякой возможности шевелиться, если вдруг ему опять станет больно. А в том, что боль будет и последствия будут — сомнений не возникало.