Иль Аср. Перед закатом

- Я уже сказала, что верю тебе. Но ты должна позаботиться о себе. Ты не сможешь помочь никому, если сама будешь на грани, - тихо сказала она, - я сегодня же все скажу Ахмаду, надо будет мы отберем ребенка у Азизы и отдадим на воспитание. Не переживай Ахмад все разрешит. А ты соберись и возьми себя в руки. В этом мире много несправедливости, но рано или поздно все тайное становится явным.

В тот момент я поняла, что, несмотря на всю боль и отчаяние, я не могу позволить себе сломаться. Я должна была найти способ действовать, чтобы помочь малышу. Если…если никто не решит ничего я лично задушу Азизу своими руками и плевать, что со мной потом будет.

* * *

Когда Самир вошёл в мою комнату с новостью, которая могла бы перевернуть мир любого человека, я не был готов к тому, что услышу.

- Тело ребенка найдено, - его слова звучали как приговор. – Мальчик был у торговцев живым товаром. Он заболел, и его бесцеремонно оставили у перекупщиков, где он умер от пневмонии. Тело раскопали, эксгумировали. Прошла экспертиза. Я привез тебе ее.

Я смотрел перед собой остекленевшим взглядом, все мое тело словно одеревенело. Но это было не всё. Самир продолжал:

- Тест ДНК провели. Ребенок не твой, Ахмад. Это точно. Результаты тоже в этой папке. Мне жаль…что я принес тебе эти новости. Но, может быть и хорошо что он не твой. Иначе было бы трудно принять его смерть.

Эти слова поразили меня неожиданно и резко, словно холодный нож пронзил моё сердце. От внезапной и острой боли в груди я инстинктивно хватался за стену, пытаясь удержать себя на ногах. Моё тело сгибалось пополам, и я ощущал, как воздух покидает мои лёгкие. Мне стало плохо, дышать было невозможно. Словно тонкие ледяные иглы пронизали легкие и буквально захлебывался проклятой правдой, которой так жаждал и ждал.

Самир подошёл ко мне, пытаясь помочь, но в этот момент я не мог сносить чьё-либо прикосновение. Со всей силы, которую мог собрать в себе, я оттолкнул его от себя. Мне нужно было побыть одному, чтобы переварить эту информацию, чтобы попытаться понять, как собрать себя по кускам. Как снова стоять на этой земле и не чувствовать себя разорванным на части.

Эта новость была ударом не только потому, что я мог потерять сына, которого, возможно, и не имел. Это было что-то большее - разрушение моих надежд, моей веры в справедливость и порядок вещей. Как же это все чудовищно…Неужели, блядь, все это заслужил? В тот момент мне казалось, что весь мир вокруг меня рушится, оставляя меня одного среди обломков. И я не просто стою там с диким воем, которые разрывает мне внутренности, эти обломки бьют меня по голове, по спине. Они опускают меня на колени, они закапывают меня под своим весом.

Шатаясь, я направился к балкону, где прохладный воздух ночи казался единственным спасением, потому что я так и не мог нормально дышать. Стоя на краю, я глубоко вдыхал, пытаясь наполнить свои лёгкие, но казалось, что воздуха всё равно не хватало. В моей голове крутились мысли о том, как я, несмотря на все сомнения и обиды, всё же надеялся, что ребёнок окажется моим. Я мечтал о том, как смогу простить Вику, как мы сможем начать всё сначала, дать друг другу шанс на искупление.

Тест ДНК должен был стать моим спасением, верёвкой, которая вытащит меня из этой пучины отчаяния и неопределённости. Но теперь, когда результаты оказались такими, какими они есть, мне казалось, что этот спасательный круг превратился в камень на моей шее, тянущий меня на дно.

Гнев и разочарование, охватившие меня, казались непреодолимыми. Я хотел найти виноватого, хотел наказать того, кто причинил мне такую боль. В этот момент мне казалось, что Вика – это лживая дрянь, которая обманула меня, и мне хотелось её уничтожить. Оторвать ей голову голыми руками. Разодрать ее грудную клетку, достать проклятое лживое сердце и раздавить его ногами.

Но вместе с этим во мне бушевало и другое чувство – огромная боль от потери ребёнка, которого я мог бы полюбить как своего, даже несмотря на то, что он оказался чужим. Я не мог понять, что больше сводит меня с ума – смерть малыша или разрушение моих последних надежд на счастливое будущее с Викой.

Стоя на балконе, я смотрел в ночное небо, ища ответы на свои вопросы, не чувствуя, как по моим щекам катятся слезы. Но звёзды молчали, оставляя меня один на один со своими кровоточащими дырами в груди. Сегодня я узнал не только о смерти ребенка, но и о смерти своих надежд и любви к Вике. Теперь осталась только агония. Это на самом деле конец….

Глава 20

Когда Ахмад вошёл в комнату, где я находилась, его взгляд был полон боли и сожаления. Я сразу поняла, что произошло что-то ужасное, но не могла представить, насколько ужасным окажется его известие. Только от одного его вида у меня сердце забилось в горле и стало трудно дышать.

- Мой сын? – тихо спросила я, чувствуя как немеют кончики пальцев.