Иль Аср. Перед закатом

Алена отвернулась от меня, пытаясь скрыть как слезы градом текут по ее щекам. В этот момент я осознал, как много боли причинил ей, но я не мог что-либо изменить. Претворяться и играть влюбленного мужа я не умел. А лгать не хотел.

- Так случилось….Я не могу этого изменить.

Подойдя ближе, я положил руки на её плечи. "

- Ты будешь счастлива в этом доме, Алена, - сказал я, стараясь вложить в слова уверенность, которой сам не чувствовал. – Я обеспечу тебя как мать моего ребёнка, и я обещаю, что никто никогда не обидит тебя.

Мои слова звучали как обещание, но и как попытка утешить самого себя. Я знал, что не могу вернуть прошлое и изменить то, что было между мной и Викой, но я также осознавал, что несу ответственность за будущее Алены и нашего сына.

- Скажи мне честно и ты…

Я развернул ее к себе, глядя в наполненные слезами бледно-голубые глаза.

- Твоя сестра…Вика. Она способна ударить, обидеть, издеваться над ребенком? Плохо обращаться с ним?

Алена колебалась с ответом, словно в её душе разворачивалась борьба между желанием оговорить сестру и стремлением остаться честной.

После паузы она вздохнула и сказала:

- Мне бы очень хотелось сейчас оговорить Вику и сказать, что она способна на такое, чтобы ты разочаровался в ней... Но я не могу лгать.

Её голос был тихим, но в нём чувствовалась решимость.

- Нет, Вика не способна обидеть младенца. Она добрый человек.

Алена продолжила, говоря о Вике срывающимся голосом, не в силах сдержать слезы.

- Она кормила уличных собак и котов, занималась волонтёрством, собирала деньги и вещи для детей-сирот. Вика никогда бы не обидела слабого... Она хорошая.

Слезы сильнее потекли по ее щекам, когда она добавила:

- И я ненавижу её за это... Ненавижу за то, что ты любишь её.

С этими словами Алена резко повернулась и ушла, оставив меня одного с моими мыслями.

Выдохнув с облегчением, я почувствовал, как напряжение покидает моё тело. Мне, наверное, действительно нужно было услышать это, чтобы убедиться, что я объективен…что мое неверие в ее вину не связано с моей адской одержимостью этой женщиной.

Она могла быть изменницей в моих глазах из-за прошлых ошибок, но глубоко в душе я знал, что она не способна на злобу и подлость.

Глава 19

Переход на работу на кухню был для меня словно падение с небес на землю. Кухня в большом доме ибн Беев представляла собой мир, полный суеты и постоянного движения. Повара и помощники беспрестанно что-то резали, перемешивали и готовили, создавая изысканные блюда для обитателей дома. Когда-то я имела право есть с ними за одним столом. Сейчас только смотреть через стеленную дверь как они все вместе садятся за стол, как разговаривают, как смеются. Хотела ли я туда к ним? Нет…я хотела только, чтобы Ахмад снова смотрел на меня по-другому. Хотела, чтобы его глаза блестели как раньше. Чтобы он хотел меня…Не только мое тело, но и мою душу, мое сердце. Чтобы верил мне. Но я все это потеряла сама.

Запахи специй и свежих продуктов смешивались в воздухе, создавая аромат, который мог бы пленить кого угодно. Но для меня этот мир был лишь бледной тенью той жизни, что была у меня до этого. Иногда я видела во сне обеих дочерей Ахмада, нашего сына. Как они играют вместе…и Ахмад он со мной рядом, держит меня за руку, как там в саду с Аленой. Только это не она, а я с животом и жду от него еще одного ребенка.

Скучая по малышу Азизы, я чувствовала, как моё сердце сжимается от тоски каждый раз, когда я вспоминала его милые черты лица и невинный смех. Этот беззубый ротик. Ему уже девять месяцев, а зубиков еще нет. Помню мама говорила, что я долго была беззубой месяцев до десяти. Что я уже начала ходить и только потом вылез первый зуб.

Я знала, что мне больше никогда не доведётся держать его на руках, укачивать или успокаивать его пением. Эта мысль причиняла мне боль, которой я не могла ни с кем поделиться. Меня бы никто не понял, да и не было больше в этом доме близких мне людей. Только враги, только ненавидящие.

Мне было стыдно признавать, но этот ребёнок стал для меня заменой моему собственному пропавшему сыну. Я осознавала, насколько это было неправильно и как много боли я причиняла себе такими мыслями. Но я ничего не могла поделать с собой, с этим чувством материнской любви, которое не исчезало, несмотря на все жуткие обстоятельства. Я так сильно любила маленького Ису, что мне казалось я с ума схожу от этой любви и она затмевает даже мою любовь к Саше.

Работая на кухне, я старалась сосредоточиться на своих задачах, нарезая овощи или помогая в приготовлении сложных блюд, но мои мысли постоянно возвращались к младенцу Азизы, к моему сыну, к всему, что было связано с этими детьми. Я чувствовала себя потерянной, словно часть меня ушла вместе с возможностью заботиться о малыше.