ИСЦЕЛЕНИЕ ОГНЕМ

Я передал трубку командиру бригады и, сняв с головы фуражку, отер со лба хладный пот. Не было у бабы забот, купила баба порося... И теперь мне предстоит нечто, о чем даже товарищ Сталин предпочел не говорить прямо. Так, значит, все это правда, и могущественнейший нездешний союзник и в самом деле существует не только в солдатских легендах и преданиях. На нашем горизонте нарисовались какие-то там княжество Великая Артания и Галактическая империя, аж даже четвертая по счету, и представляет их сразу один человек, который не любит немцев до зубовного скрежета.

Впрочем, если имеется прямой приказ Верховного Главнокомандующего, то его следует выполнять, а не обсуждать... И через час я уже стоял на окраине Кронштадтского аэродрома «Бычье поле», напряженно вглядываясь в покрытое редкими облачками летнее голубое небо и стараясь угадать, как будет выглядеть летательный аппарат из-за пределов этого мира.

Действительность превзошла все мои ожидания. Появившаяся в небе конструкция была похожа на гигантскую рыбу-ската грифельно-черного цвета с большими красными звездами на коротких крыльях, плавно переходящих в объемный фюзеляж. А еще это устройство не издавало в полете никаких звуков, кроме легкого свиста, смешанного с шипением, а также не имело винтов или там ракетных двигателей, так что было непонятно, за счет чего оно вообще движется. Когда этот аппарат завис в нескольких сантиметрах над землей, то стало видно, что своими размерами, то есть размахом крыльев, он не уступает разбившемуся перед войной гиганту «Максим Горький», а внутренним объемом фюзеляжа в несколько раз превосходит этого рекордсмена советской авиапромышленности. Судя по высоте, так сказать, в холке, там внутри может быть два, а то и три этажа палуб.

Посадочный люк открылся не как у всех нормальных людей, в борту, а прямо в корме, где метра на полтора вправо и влево разъехались бронированные сегменты створок грузового люка. При этом было видно, что если люк раскроется до конца, то в образовавшийся проем смогут проезжать танки и тяжелые грузовики. А так просто приоткрыли щель, чтобы смог пройти человек. С первого же взгляда стало понятно, что этот рейс был грузовым, и меня прихватили просто по пути, чтобы не гонять здоровенную машину только ради одного человека. Внутреннее помещение освещалось тусклыми лампами красного цвета, примерно как в фотолаборатории, а загадочный главнокомандующий объединенными вооруженными силами неизвестных мне Великой Артании и Четвертой Галактической империи стоял в проходе между двумя уходящими к потолку штабелями металлических контейнеров. В его облике я не заметил чего-либо загадочного либо инопланетного, даже форма его отличалась от обмундирования РККА лишь некоторыми деталями. Например, вместо фуражки на нем была кепи, спереди украшенная красной пятиконечной звездой. Еще неопытного человека могли бы ввести в заблуждение капитанские петлицы на его мундире, но, черт возьми, такого властного и уверенного в себе выражения лица я прежде не видел даже у маршалов и адмиралов. В связи с этим на ум приходит царь Петр Первый, который в повседневной жизни предпочитал носить как раз капитан-бомбардирский мундир.

- Здравствуйте, товарищ Котельников, - сказал мне этот человек. - Я товарищ Серегин, в неофициальной обстановке вы можете называть меня просто Сергеем Сергеевичем. Ничего не бойтесь и, главное, ничему не удивляйтесь, потому что с этого момента далекое послезавтра всего человечества для вас уже наступило. А сейчас идите за мной. Все прочие разговоры потом.

Пока товарищ Серегин все это говорил, бронированные створки за моей спиной снова сомкнулись, правда, никакого ощущения начавшегося полета я не испытал. Тем временем хозяин этого места решительно развернулся и пошел вперед, так что мне не оставалось ничего другого, как, сжимая в руке маленький чемоданчик, двинуться за ним. Ведь направил меня сюда сам товарищ Сталин, и не простым приказом, а с моего собственного согласия. А тут уж, если говорить по-русски, «взялся за гуж, не говори, что не дюж». Проход между штабелями закончился стенкой, возле которой куда-то вверх уходила толстая труба с овальным проемом, похожая на шахту лифта, только вот его кабины видно внутри не было видно: только проем, и все. Товарищ Серегин сказал, чтобы я делал все так же как он, после чего шагнул внутрь этой трубы и быстро уплыл вверх, только ноги в высоких шнурованных ботинках мелькнули в верхней части проема. Надо же - лифт без кабины... Действительно, далекое будущее как оно есть. Я шагнул следом за моим проводником и, повинуясь неведомой силе, подхватившей мое тело, всплыл так же успешно, как и сам товарищ Серегин.