Конец XIX века: власть и народ

В тот же вечер после ужина Александр, Екатерина Михайловна и Шебеко сели играть в «ералаш» – карточную игру, напоминавшую и вист, и преферанс. Когда Александр мешал и сдавал карты, Шебеко решительно попросила царя не уезжать завтра с утра в Конногвардейский манеж на развод. «А почему же мне не поехать? Не могу же я жить во дворце, как затворник», – возразил царь.

Не поехать он не мог, главным образом, из-за того, что дал слово быть на разводе: в то утро там впервые должен был командовать его племянник великий князь Дмитрий Константинович, а он пообещал брату Константину и его жене обязательно быть на разводе, чтобы тем усилить торжественность и праздничность весьма важного для племянника события.

Утром 1 марта, погуляв после завтрака с женой по залам дворца, Александр выехал в Манеж. Развод прошел прекрасно, и он уехал в Михайловский дворец к своей любимой кузине Екатерине Михайловне. Оттуда в четверть третьего Александр выехал в Зимний. Карета и конвой, стремительно промчавшись по Инженерной улице, повернули на пустынную набережную Екатерининского канала. Александр увидел, как навстречу ему какой-то мальчик тащит по снегу корзину, по тротуару идет незнакомый офицер, а чуть дальше стоит простоволосый молодой человек со свертком в руке. И как только карета поравнялась с ним, он вдруг бросил сверток под ноги лошадям. Карету занесло на сторону, рысаки забились в упряжи, барахтаясь в кровавом снегу. Александр увидел, как невесть откуда взявшиеся люди схватили метальщика и закрутили ему руки за спину. Увидел он и убитых лошадей, и убитого мальчика, и двоих убитых казаков-конвойцев. Оглушенный взрывом, царь шатаясь, подошел к злодею и хрипло спросил его:

– Кто таков?

– Мещанин Глазов, – ответил тот. (На самом деле это был народоволец Н. И. Рысаков. – В. Б.)

– Хорош, – сказал Александр и пошел к уцелевшим саням, на которых за его каретой ехал полицмейстер полковник Дворжицкий. Кучер Фрол Сергеев кричал: «Скачите во дворец, государь!», но Александр не мог оставить раненых.

Воспользовавшись тем, что конвойные казаки заняты Рысаковым, к царю и Дворжицкому бросился другой участник покушения – Игнатий Гриневицкий, кинув бомбу между собой и императором. Когда раненый Дворжицкий очнулся, он услышал слабый голос царя: «Помоги!». Александр попытался встать, ничего не видя вокруг и лишь шептал: «Помогите… Жив ли наследник? Снесите меня во дворец… Там умереть…».

Александра, окровавленного, с раздробленными взрывом ногами довезли до дворца, и когда понесли по лестнице, то кровь ручейком стекала на пол. Сбежавшиеся врачи смогли лишь остановить кровотечение. Им, как могла, помогала Екатерина Михайловна, не потерявшая самообладания и пробывшая возле раненого до самого конца. Все остальные безудержно рыдали у тела усопшего: рыдания сотрясали могучего 36-летнего наследника престола и всех его братьев. Потрясенный горем, стоял возле мертвого деда старший, 12-летний внук Николай. Всю жизнь он считал день 1 марта 1881 года самым страшным и трагичным днем своей жизни, до мельчайших деталей запомнив все связанное со смертью своего великого деда, который умер в 3 часа 35 минут. В это время с флагштока Зимнего дворца пополз вниз черно-золотой императорский штандарт

Отзывы об Александре II

Приведем некоторые оценки, данные Александру II. Фрейлина А. Ф. Тютчева тонко подметила главное противоречие в характере и судьбе императора: «Его лицо было маловыразительно, и в нем было даже что-то неприятное в тех случаях, когда он при публике считал себя обязанным принимать торжественный и величественный вид. Это выражение он перенял от отца, у которого оно было природное, но на его лице оно производило впечатление неудачной маски. Это двоякое выражение его лица отражало в известной степени двойственность его натуры и судьбы. Он был тем, чем не хотел быть, и хотел быть тем, чем не был».

Наблюдения А. Ф. Тютчевой подтверждала в своих воспоминаниях и фрейлина императрицы графиня А. А. Толстая – двоюродная тетка Л. Н. Толстого: «Он переставал быть царем, как только заканчивал прием своих министров и снимал парадный мундир. Казалось, что, сбрасывая мундир, он выбрасывал также из головы все идеи, которыми был обременен по утрам и, выходя на обычную прогулку, всецело отдавался приятностям частной жизни».

И дополняя их, сошлемся на мнение академика В. Николаева, который писал: «Основной слабостью Александра как политической фигуры, в том числе и в его отношениях с отцом, было то, что человеческие проблемы всю жизнь были для него важнее государственных. В этом была его слабость, но и его превосходство: был он прежде всего добрым и благородным человеком, и часто сердце у него брало верх над умом. К сожалению, для человека, предназначенного судьбой быть властителем России, это являлось скорее недостатком».

ИСТОРИЧЕСКАЯ МОЗАИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА

Император и булочник-немец

Однажды Александр II, прогуливаясь по фешенебельному немецкому курорту Карлсбаду, познакомился с местным жителем. Царь был в штатском платье и гулял один.