Кошка Далай-Ламы. Чудесное спасение и удивительная судьба уличной кошки из трущоб Нью-Дели

Не буду делиться с вами, дорогой читатель, подробностями того, что происходило в эту и следующие ночи. Я не такая кошка. А это не такая книга. И вы наверняка не такой читатель!

Достаточно будет сказать, что дня не проходило, чтобы я от всего сердца не благодарила Лобсанга за его мудрый совет. И Шантидэву. И компанию Dharamsala Telecom, которая вовремя прислала в Джоканг своего недовольного жизнью мастера.

Примерно через два месяца после появления у нас Раджа Гоэля я сидела на своем обычном месте – на шкафу в кабинете помощников Далай-ламы. Вошел Лобсанг.

– Сегодня для тебя есть письмо, – сказал ему Тенцин, порылся в груде корреспонденции и вытащил глянцевую открытку с изображением красивой актрисы.

– Радж Гоэль? – Лобсанг прочел открытку и подпись. Он никак не мог припомнить, кто это такой. – О, тот самый Радж!

– Друг? – поинтересовался Тенцин.

– Помните того парня из Dharamsala Telecom, который чинил наш модем пару месяцев назад? Оказывается, теперь он работает в одной из крупнейших телефонных компаний Америки.

Брови Тенцина удивленно поднялись.

– Надеюсь, он научился вести себя по-другому, иначе он долго там не проработает.

– Уверен, что его манеры улучшились, – улыбнулся Лобсанг. – Ведь он избавился от страха неудачи. И на прошлой неделе он чинил телефон вот этой дамы.

Переводчик с улыбкой продемонстрировал коллегам открытку.

– А кто это? – спросил Чогьял.

– Очень знаменитая американская актриса, – объяснил Лобсанг. – А кроме того, она занимается защитой бродячих кошек!

С этими словами Лобсанг повернулся ко мне с таким выражением лица, что стало совершенно ясно – у этих слов имеется определенный подтекст.

– Эта открытка прекрасно замыкает круг нашей встречи с Раджем Гоэлем, верно, КЕС?

Глава одиннадцатая

А есть ли в положении кошки Далай-ламы какие-то недостатки?

Подобная мысль может показаться абсурдной. Вы можете счесть меня неблагодарной, избалованной негодяйкой, одной из тех пушистых кошек с плоскими мордами и ледяным, высокомерным взглядом, говорящим, что удовлетворить их вряд ли кому-то удастся.

Но не стоит делать поспешных выводов, дорогой читатель. Разве у каждой монеты не две стороны?

Действительно, в истории кошачьего рода немного кошек, которым посчастливилось оказаться в столь благоприятных условиях, в каких живу я. Удовлетворяются не только все мои материальные потребности и капризы – порой даже раньше, чем я сама их осознаю. Рядом с Далай-ламой я развиваюсь интеллектуально – ведь вокруг меня происходит столько интересных событий, связанных с самыми разными людьми и событиями. Трудно даже вообразить, чтобы кого-то любили, почитали и обожали больше, чем меня, и я плачу за эту любовь своей искренней и сердечной благодарностью.

Моя жизнь богата и духовно. Вы уже знаете, что стоит Его Святейшеству войти в комнату, и все заурядное и тривиальное мгновенно исчезает и остается лишь всеобъемлющее ощущение абсолютного благополучия. Учитывая, что я большую часть дня провожу в обществе Его Святейшества, каждую ночь сплю у него в ногах и много часов сижу у него на коленях, то я должна быть одной из самых благословенных кошек планеты.

И что же в этом может быть плохого?

Как часто говорит Далай-лама, внутреннее развитие – это нечто такое, за что каждый из нас должен нести личную ответственность. Другие существа не могут пробудить в нас истинное осознание, чтобы мы могли в полной мере насладиться всем богатством повседневного существования. Точно так же они не могут заставить нас стать более терпеливыми и добрыми, сколь бы они ни способствовали нашему сосредоточенному терпению и доброте. И повысить сосредоточенность во время медитации должны мы сами – это совершенно очевидно.

Итак, мы с вами подошли к сути вопроса, к причине моего досадного раздражения, которого я не могу отрицать.

День за днем я сидела в апартаментах Его Святейшества, присутствовала при аудиенциях и слушала рассказы о медитациях людей, добившихся в этом опыте большого успеха. Но я понимала, что сама не способна медитировать дольше двух минут – меня сразу же что-то отвлекало. Недели не проходило, чтобы я не слышала о поразительных взлетах сознания йогов, достигнутых во сне, что технически – пусть даже и временно – можно считать смертью. Но стоило мне закрыть глаза, как я тут же проваливалась в состояние глубокого и полного забытья.

Если бы я жила в семье, которая проводила у телевизора столько же времени, сколько Далай-лама проводил за медитацией, если бы разум моих хозяев был бы столь же возбужден, как и мой собственный, то, полагаю, я не ощущала бы своей ограниченности столь остро и болезненно. Если бы меня окружали люди, которые считали бы, что счастливыми или несчастными их делают люди и вещи, присутствующие в их жизни, а не их собственное отношение к этому – тогда меня можно было бы считать мудрейшей из кошек.

Но я жила в ином окружении.

И мудрейшей себя считать не могла.