Комиссия не успела закончить работу полностью, но все же приняла решение об исключении Малиновского из партии. Однако сам он об этом узнал не сразу. Он сбежал из Польши и где скрывался, никто не знает.
Началась война. Влада, метавшаяся между Петербургом и Поронино, не успела собрать достаточно доказательств вины Малиновского, но и собранного хватало для того, чтобы быть уверенной — Малиновский предатель.
Финала этой истории пришлось ждать почти четыре года.
Дверь стремительно открылась, и к охраннику подбежал растрепанный человек. Пальто было распахнуто, котелок свалился на бок. Его провели к секретарю Петросовета Сергею Гессену.
Вошедший человек бросился перед Гессеном на колени и закричал:
— Я — Малиновский! Приехал, чтобы отдаться в руки советского правосудия! Арестуйте меня!
Гессен ничего не понял, но на всякий случай вызвал ЧК.
Вскоре приехал наряд, во главе которого был молодой светловолосый человек.
— Леонид Пантелеев, — представился он Гессену и показал мандат.
Гессен коротко пересказал ему разыгравшуюся у него в кабинете сцену.
— Понятно, — коротко бросил Пантелеев. — Забирайте его, — сказал он стоявшим рядом сотрудникам. — На месте разберемся.
Следствие поручили вести Владе.
— Пойми, Влада, — сказал ей Малиновский, — что социал-демократом и большевиком я был потому, что попал на этот поезд; попади я на другой, возможно, с такой же быстротой мчался бы в другую сторону…
А перед глазами Влады стояло невинное лицо Коры Криппен. Да, Кора тоже могла сесть в другой поезд, — думала Влада. — И тогда бы не приняла смерть страшную и мученическую.
— История не знает сослагательных наклонений, Роман. Помнишь, как сказано: Ангелов, не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище, соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня.
— Да, Влада, помню, — Роман помолчал. — Но там же сказано, И к одним будьте милостивы, с рассмотрением.
Вечером, уже после допроса, заехал Ленин. Влада коротко доложила ему о проведенном следствии. Ленин посмотрел несколько протоколов, прикрыл глаза и, раскачиваясь из стороны в сторону, зашептал:
— Не может быть, не может быть, я ему так верил… Кому же верить, кому?!!
Именем Российской Социалистической Федеративной Советской Республики. Революционный Трибунал при ВЦИК Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, заслушав и рассмотрев в заседании своем 5-го ноября сего года дело Романа Вацеславовича Малиновского, уроженца Плоцкой губернии, Липновского уезда, гмины Чарны, деревни Глодово, 40 лет, по обвинению его в провокаторстве, признал:
Предъявленные к нему, Малиновскому, в заключение Обвинительной Коллегии Революционного Трибунала при ВЦИК обвинения доказанным, постановил его, Малиновского, расстрелять.
Приговор привести в исполнение в 24 часа.
Председатель трибунала О.Карклин, члены: А.Галкин, М.Томский, И.Жуков, В.Черный, П.Бруно, К.Петерсон.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Берегитесь псов
Все хорошие вещи, даже всякая хорошая книга, направленная против жизни, являются сильным средством, возбуждающим к жизни
Алексей медленно шел по Каретному к своей конторе. Так называли свое учреждение оперработники, а Алексей как раз был сотрудником этой конторы — Московского уголовного розыска.
Он посмотрел на часы, обнаружил: до начала работы еще вагон времени. Поэтому он решил зайти в коммерческий магазин Домогацкого.
Зайду, — подумал Алексей, — посмотрю, как нэпачи народ дурят, какие цены. Да еще дома просили купить ландрина или чего-нибудь сладенького подешевле: чай не с чем пить (кончился весь сахарин, что выменяли на толкучке полмесяца назад).
Витрины были роскошны. Их украшали очень натурально сделанные муляжи колбас, окороков и других вкусных вещей.
Издеваются над людьми, буржуи недорезанные, — печально и завистливо крутанулось в голове. А когда он вошел внутрь, его окружили запахи — такие манящие, что голодная слюна заполнила рот. Алексей судорожно сглотнул. Оглянулся: никто не видит, как советский оперуполномоченный Алексей Бойко клюет на буржуйскую еду?