Ленин в 1917 году

Уже в 1919 году американский экономист Торстен Ве́блен (1857–1929) суть происходящего в России ухватил очень точно:

«Большевизм является революционным по своей сути. Его цель — перенесение демократии и власти большинства в область промышленности и индустрии (жирный шрифт мой. — С.К.). Следовательно, большевизм — это угроза установившемуся порядку. Поэтому его обвиняют в угрозе по отношению к частной собственности, бизнесу, промышленности, государству и церкви, закону и нравственности, цивилизации и вообще всему человечеству».

Вот почему имущие собственники России и Запада сразу же возненавидели российский большевизм: он был нацелен на власть народа в сфере экономики, а это исключало в обществе институт социальных и экономических привилегий на основе имущественных прав. Перенесение якобы демократии из сферы избирательного права в сферу имущественного права превращает «демократию» для элиты в подлинную демократию — в политическую и экономическую власть народа, то есть в социалистическую демократию. Будущая демократия Ленина исключала возникшую в Феврале псевдодемократию Гучкова и Милюкова, а псевдодемократия Гучкова и Милюкова не могла не стремиться подавить любым способом лишь нарождающуюся демократию Ленина.

И воистину надо быть главным научным сотрудником Института всеобщей истории РАН и профессором Российского государственного гуманитарного университета в путинской России, чтобы отрицать это.

А ТЕПЕРЬ немного — о последних месяцах последней эмиграции Владимира Ильича Ульянова (Ленина)…

9(22) января 1917 года Ленин в цюрихском Народном доме на собрании швейцарской рабочей молодёжи прочёл на немецком языке доклад о революции 1905 года (В. И. Ленин. ПСС, т. 30, с. 306–328, и примечание 119 на с. 452).

Начав доклад со слов: «Юные друзья и товарищи! Сегодня двенадцатая годовщина «Кровавого Воскресенья», которое с полным правом рассматривается как начало русской революции…», Ленин очень обстоятельно, информативно, простым языком рассказал о ходе и сути революции 1905 года, о её значении для Европы, а закончил так:

«…русская революция… остаётся прологом грядущей европейской революции. Несомненно, что эта грядущая революция может быть только… пролетарской, социалистической…

Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в Европе. Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы империалистической войны, муки дороговизны повсюду рождают революционное настроение, и господствующие классы… всё больше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений они вообще не могут найти выхода…

Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции (выделено мной. — С.К.). Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодёжь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 30, с. 306, 327–328.)

Мог ли Ленин говорить так, если бы он рассчитывал на скорую «грядущую пролетарскую революцию» в России, на которую якобы получил от кайзера или от Антанты «золотые миллионы»?