Любить и убивать

– Да вроде в порядке. Копается на участке, ездит на велосипеде, на видео детективы смотрит, курит шесть беломорин в день.

– Значит, теперь самый настоящий дед, – с огорчением сказал Коляша. – А еще три года назад орел был.

– Он и сейчас не мокрая курица.

– Но не тот, не тот уже!

– А ты вроде этому рад, Англичанин?

– Чему тут радоваться?

– Тогда и не радуйся.

Перебрехиваясь, подошли к глубокой синевы автомобилю марки «БМВ». Коляша распахнул обе передние дверцы (в салоне, прокаленном солнцем, стояла невыносимая для легких духота), подождали, пока хоть слегка проветрится, уселись и тронулись. Сырцов невнимательно глядел на волевой (выдающийся крутой английский подбородок) и одновременно бесшабашный (курносый рязанский нос) профиль Коляши, шикарно и брезгливо крутившего баранку. Почувствовав сырцовский взгляд, Коляша резко обернулся к нему, улыбнулся и подмигнул:

– Хороший тарантас. А ты свою коляску бережешь, что ли? Или крепко выпить сегодня собрался?

Из-под запретительного кирпича «БМВ» выбрался на Старокалужское шоссе и побежал всерьез.

– Слишком долго ты, Коляша, вокруг меня вприсядку пляшешь. На кой ляд я тебе понадобился?

«БМВ» съехал на обочину и затормозил. Коляша развернулся на сиденье, решительно заглянул Сырцову в глаза, но спросил опять же с экивоками:

– Ты теперь два месяца без привязи?

– Короче, Склифосовский! – репликой из «Кавказской пленницы» перебил его Сырцов. – Имеешь что на эти два месяца предложить?

– Может быть. В перспективе.

– Когда перспектива превратится в реальность, тогда и говорить будем. Поехали!

Англичанин пристроился в зад «Икарусу», который несусветно вонял. Морщась недовольно от вони и от грубости Сырцова, Коляша осуждающе заметил:

– А ты – крутой.

– До чего же вы все надоели этим словечком! – мгновенно впал в злобу Сырцов. – Крутой! Крутые только яйца бывают, да и то вареные. Чуть что – кру-той! Больше, что ли, подходящих слов нету?

– Ну, теперь еще круче, – невозмутимо отметил Коляша. Сырцов остыл так же внезапно, как и вскипел. Посмеялся, любовно осуждая свою вспыльчивость, а отсмеявшись, предложил:

– Излагай.

– Чисто сыщицкая работа. Поиск.

– Простейшая сыщицкая работа, – поправил Сырцов. – На такую работу – любой паренек из твоего детективного агентства. Меня нанимать – из пушек по моробьям. И дороговато будет.

– Мы сузили профиль, Жора. Мое агентство сейчас предоставляет телохранителей – и не более. Ребятки только на это и натасканы. А дороговато… Тем, кто будет нанимать, есть чем платить.

– Исходные.

Из одной весьма известной на Москве банкирской семьи сбежала дочь. Вот ее надо найти.

– Наниматели – семья? Отец? Мать?

Англичанин слегка заколебался. Как бы занятый поворотом на МКАД, обдумывал ответ. Обдумал:

– Компаньон отца.

– В эти игры не играю, – решительно отказался Сырцов.

– Какие еще игры? – удивился Коляша.

– Поганые. Почему не семья, почему компаньон?

– Семья не хочет, чтобы об этом знали посторонние люди…

– А компаньон хочет! – Перебил Сырцов. – Для того, чтобы папу повалить?

– Все сложнее, Жора.

– В таких делах всегда все просто. А если сложно, значит, кто-то темнит и нарочно путает.

– Не в деле сложно. Во взаимоотношениях. Отца, матери, дочери.

– Ну, это понятно. От этого, вероятнее всего, девица и сбежала. Кстати, а почему милиция не задействована?

– Девица – совершеннолетняя. Девятнадцать лет. И уйдя, оставила записку. Не ищите, мол, видеть вас не хочу, буду жить по своему усмотрению. У нас же свободная страна, Жора, каждый гражданин живет, как он хочет. А она хочет без родителей. Собственно, в ментовку идти не с чем.

– Эй! Ты куда? – вдруг заорал Сырцов, увидя, что Англичанин свернул на проспект Вернадского.

– К тебе домой, – невозмутимо ответил Англичанин, делая с Ленинского левый поворот на зеленый свет.

– Ну, и где, ты считаешь, я живу? – уже спокойно поинтересовался Сырцов.

– В косом доме на Вернадского, где мы с тобой в свое время выпили не один литр водки, – достойно ответил Коляша.

– Хорошие были времена! – восхитился Сырцов. – Вот когда работенка была! Не то что взбесившихся с жиру девиц искать. – И запаузил, вспомнив, что не об этом речь. – Не живу я теперь здесь, поменял я свою дворницкую.

– Если в Медведково или в Бескудниково – не повезу, – твердо и серьезно решил Коляша.

– В центре, в центре! – успокоил его Сырцов. – В переулочке за Новым Арбатом, рядом с американским посольством и СЭВом.

– Это кого ты так ловко обдурил?

– Никого не обдурил. Доплатил и старичку одному удовольствие доставил. У него в этом доме на Вернадского сын живет на пятом этаже.

– Ну, ты и ловкач. Ну и пройдоха! – обрадовался возможности уличить в неблаговидных делах благородного сыщика Коляша.

– А у тебя какая квартира сейчас? – ехидно полюбопытствовал Сырцов.

– Трехкомнатная, – пришлось признаться Коляше. – Но у меня – семья.

– Семья – это очередная длинноногая дива?

– Не твое собачье дело, – внезапно обиделся Коляша.

– Правда глаза колет. – Сырцов сделал строгое лицо и получил в ответ несколько набившее оскомину, но до сих пор выразительное:

– Козел!

Сырцов засмеялся как можно противнее. Посмеявшись, решил: