Любить и убивать

– Как ни старайся, Англичанин, не получится из тебя интеллигент, нет, не получится! Менталитет-то уголовный!

Англичанин сделал паузу, потому что после моста над Москвой-рекой осуществлял поворот на Фрунзенскую набережную. Выйдя на прямую, нашел возможным грубо ответить:

– Так же как и из тебя, брянский колхозник! – И вдруг отвлекся, воззрившись на пролетавший слева и назад дом. – Видал, что люди делают? На крышах себе домики строят!

– Пентхауз это называется, – показал свою образованность Сырцов.

– Вот из этого пентхауза девица и сбежала! – сообщил Коляша и без всякой связи помечтал: – Разбогатею – себе тоже такой построю!

– Зачем? – грустно спросил Сырцов.

– Как – зачем? По крыше как по полю гулять, на Нескучный любоваться, а главное: никаких соседей!

По Садовому – туннелем, с разворотом у дома Шаляпина, мимо американского посольства, вниз по переулку.

Здесь, – сказал Сырцов у серо-голубого дома-башни Англичанин приткнулся к тротуару и, не глуша мотора, вновь спросил:

– Ну, как? Берешься?

– Нет.

– Почему?

– Не хочется.

– А чего хочется?

– «Сердцу хочется ласковой песни и хорошей, большой любви», – отвратительным фальцетом пропел строку из старинного шлягера Сырцов. Вышел, обошел «БМВ», пожал руку Коляше и направился к подъезду, на ходу поласкав ладошкой крышу своей бежевой «девятки».

– Все-таки подумай! Время еще есть! – крикнул ему в спину Коляша. Не оборачиваясь, Сырцов поднял правую руку вверх – ладно, мол, слышал…

Глава 2

Набрал код, проник в подъезд, открыл почтовый ящик. За «Вечеркой» прятались ключи от автомобиля, завернутые в бумажку. Сырцов бумажку развернул и прочел корявую строку: «Карбюратор в порядке. Женя». Вот и ладушки. Теперь у него, Сырцова, все тип-топ.

Эту свою квартиру, в отличие от дворницкой, он нежно любил. Более года прошло, как переехал, но любовь к ней все жила в его сердце больном. Ну, естественно, и баловал он ее, свою любимую. Чуть что – подарок. От этого и стала она веселой, ухоженной и украшенной, с которой каждый раз встречаться – радость. Его гнездо, его крепость, его дом на долгие времена. Дамочки, изредка по необходимости залетавшие сюда, сразу же понимали это и не пытались навести в этой мужской квартире уют. У него был свой уют.

После парилки в «БМВ» было жарковато. Сырцов разделся до трусов, сполоснул личико и руки и двинул на кухню. Последний год он держал себя в форме: каждодневные пробежки, каждодневные часовые занятия на тренажере (в лоджии стоял), диета и полный отказ от курева и пьянки. Съел бутерброд (хлеб был с отрубями) с сыром, выпил стакан йогурта и – сыт.

Застелив квадратную (два двадцать на два двадцать) тахту простынкой, бросил в голову подушку, улегся под плед. Сквозь полуприкрытые веки картинка виделась слегка размытой и оттого почти сказочной. Он любовался этой картинкой, он ощущал свою силу и в преддверии сна верил в свое бессмертие. Кто-то вроде шептал ему на ухо: «Хорошо, хорошо, хорошо», и он радостно и бессловесно соглашался: да, хорошо, да, хорошо, да, хорошо… Сначала он сладострастно засыпал, а потом заснул крепко. Открыв рот, он похрапывал.

Разбудил его дьявольской силы телефонный звонок. Мало чего соображая, он рванулся к аппарату, больно ударился коленом о стул и схватил трубку. Зачем-то хотел успеть до того, как звонки прекратятся. «Если бы знать! Если бы знать», – как говорили чеховские дамы.

– Да, – произнес он пискляво, поспешно прокашлялся и тут же выдал басом: – Я вас слушаю.

– Здравствуйте, Георгий Петрович, – сказал в трубке изысканный женский голос. – Наш общий хороший знакомый Роман Суренович Казарян порекомендовал мне обратиться к вам. Он собирался сегодня вечером до моего звонка сам связаться с вами, но я не дотерпела до вечера. Я должна встретиться с вами как можно скорее. Дело не терпит отлагательств.

– Простите, не знаю вашего имени и отчества… – перебил Сырцов.

– Светлана Дмитриевна, – представилась трубка.

– По какому делу вы хотите обратиться ко мне, Светлана Дмитриевна?

– Это не телефонный разговор, Георгий Петрович.

– А другого у нас с вами не будет, – безжалостно сказал Сырцов. Дама на том конце провода замолчала. Потом вздохнула прерывисто и поведала:

– У меня большое горе.

Такими словами обезоруживают. Сырцов посопел и промямлил:

– Я сегодня вечером занят…

– А сейчас еще не вечер! Еще не вечер! – бессознательно повторяя слова глупой песенки, страстно заговорила Светлана Дмитриевна. – Я через десять минут буду у вас и не отниму много времени. Вы всюду успеете, Георгий Петрович, я даю вам слово – вы всюду успеете.

Сырцов сдался и проблеял жалко:

– Только недолго… В нашем распоряжении не более часа…

– Достаточно, вполне достаточно. Ваш адрес, Георгий Петрович…