Маара и Данн

Следующий шаг их споров не вызвал. При постоялом дворе имелась лавка, где продавались дорожные товары. Одну из стен полностью скрывали развешенные на ней плащи, куртки, одеяла. Наши путешественники обзавелись здесь теплыми накидками в виде больших одеял с отверстиями для головы. Цвет предпочли серый, чтобы не слишком бросаться в глаза.

Комнату им сдали без всяких проволочек, хозяин не выказал к постояльцам никакого интереса, но Данн считал, что в этом месте им угрожает опасность. Днем угроза была меньше, потому что искали их скорее всего в вагонах, а не на открытой дороге. Да и денег на повозку с лошадьми у их преследователей наверняка не было. Возникал вопрос, кто может их преследовать. Запершись в комнате, они занялись обсуждением возможных вариантов. Если это члены Совета Билмы, желающие продать Данна и Маару в Чарад, то они не станут посылать за ними солдат, а наймут каких-нибудь бродяг, воров, грабителей. Длинная лапа Чарада могла дотянуться до них в обличье нищего или тех же бродяг и бандитов. Или слуг этого постоялого двора.

— Так что же в этом нового? — заключил размышления Данн.

— Я боюсь, — поежилась Маара.

Ужинали в комнате. Все еще дрожавшая Лета с виноватым видом заварила себе какие-то снадобья из медицинского мешка. Ее укутали, уложили, укрыли. Улеглись сами. Кроме опасности ночного вторжения мучила усталость. Если бы не страх перед преследователями, можно было бы передвигаться пешком, оставаться здоровыми и бодрыми. Пешком лучше всего, согласно решили они. Ну, по воде еще туда-сюда, терпимо. А вот всякие паланкины, вагоны, портшезы, телеги — просто кошмар, выворачивают душу наизнанку.

Даулис вспомнил истории о древних машинах, покрывавших пройденное Маарой и Данном расстояние за несколько часов. За день эти машины могли облететь весь свет. Маара силилась представить себе эти расстояния. Множество раньше существовало всяких средств передвижения, о которых сейчас вспоминают так же, как о сказочных летающих драконах и говорящих птицах. Когда-то из страны в страну можно было перебраться с такими же удобствами, как нынче из дома в дом на той же улице, сидя в переносном стуле или лежа на носилках.

Но пока им предстояло провести опасную ночь в придорожной гостинице и назавтра преодолеть дневной перегон.

Данн вытащил нож и уселся караулить. Маара заснула, Даулис следил за Летой. Затем Даулис сменил Данна. Лета спала неспокойно, ворочалась, хрипела, дрожала, и они добавили ей одеял. Если в южных гостиницах хозяева снабжали постели тонкими простынками или одеяльцами, то здесь в комнате лежала толстая стопка одеял, а окна закрывали массивные деревянные ставни, всю ночь скрипевшие под напором холодного ветра, проникавшего сквозь щели в комнату.

Утром Лета вяло лежала под одеялами, уставившись в потолок. Все ей сочувствовали. Даулис опустился рядом:

— Лета, дорогая, потерпи еще денек — и все. Самое худшее останется позади.

Она ответила не сразу. После небольшой паузы села, откинув одеяло.

— Кажется, я знаю, что нужно сделать. Не могу переносить эту ужасную пустоту. Замотаю голову шарфом, чтобы ничего не видеть. И приму еще дозу, засну. Так лучше будет.

Появился возница с повозкой и мулами, опять запросил добавку, Маара опять начала спор, и снова народ поворачивался в их сторону и подходил послушать. Пришлось заплатить, и Маара сказала, что деньги кончаются и придется разменять следующий золотой.

Даулис успокоил, что там, за границей, размен сложностей не вызовет.

— И что это за место такое, позволь спросить? Мы с Данном всю дорогу от скальной деревни маемся с разменом.

— Скоро сами увидите.

Этот день выдался еще хуже предыдущего, но у них, по крайней мере, появилось занятие: следить за Летой. Та обмотала голову полупрозрачной вуалью, позволявшей видеть, насколько побелела ее и без того белая кожа. Она приобрела мертвенный зеленоватый оттенок, просто страшно было смотреть. Лета лежала на руках у Маары, пока у той не занемели мышцы. Маару сменил Даулис, а Даулиса Данн. Лета дремала, засыпала, резко просыпалась, засыпала снова. Туман в этот день отсутствовал, и вокруг простиралась темная равнина со сверкающими болотными лужами, поросшими качающимся на ветру камышом.

Вечером они остановились на постоялом дворе в миле от границы Тундры. Постройка одиноко торчала у дороги и была набита всякого рода публикой, характерной для пограничной полосы, среди которой, разумеется, хватало шпионов и соглядатаев. Хозяин тоже вел себя соответствующим образом. Он внимательно осмотрел каждого из приехавших, чтобы запомнить их внешность и быть в состоянии описать ее в случае надобности.