«Мастер и Маргарита»: За Христа или против? (3-е изд., доп. и перераб.)

— Вам не кажется, что «доброе зло» начинает входить в моду? Вначале с успехом на экранах прокатили «Ночной дозор», затем «Мастера и Маргариту», сразу же следом — «Дневной дозор». Во всех этих фильмах зло и добро как-то уравнены.

— Кино и произведения, по которым они сняты, — это разные вещи. Вот мы не можем сейчас взять интервью у Булгакова и поинтересоваться, как ему понравилась экранизация. А Лукьяненко, писатель-фантаст, автор «дозоров», — здесь, в Москве, спросите у него. Он православный человек и рассказывал мне, что в ужасе от стычек с незнакомыми людьми на улице, когда к нему подходят и спрашивают таинственным шепотом: «Как вы догадались, что „иные“ существуют?!» Кинематографисты выпятили в его романах не то, что для него было главным.

И уж, конечно, у него, как и у Булгакова, нет никакого оправдания злу. Такое оправдание требуется лишь нашей интеллигентской образованщине. Им интересно все то, что оправдывает грех и отвлекает от церковной жизни. Будь то атеизм, дарвинизм, оккультизм или вот такого рода дуализм — равноправие «светлых» и «темных». Их всех привлекает идея самопрощения, самооправдания. Раз тьма — это тоже хорошо, а добро не всегда добро, а все сложнее, — то и моя собственная пестрота, черно-белая, она вполне уместна, и я тоже очень даже соразмерен этому миру. Так они хотят думать. А христианство требует, что надо не отождествлять себя с греховным миром, а уметь выйти из него. Вообще, тысячи причин и всяких философий у интеллигента найдется, лишь бы не вставать по утрам и не ходить в храм.

Меня крайне удивила статья И. Бэлзы, в которой, с одной стороны, настойчиво подчеркивается, что Иешуа ну никак не Бог и не пророк, а с другой — утверждается, что роман Булгакова построен на богомильской дуалистической схеме, согласно которой сатана и Христос равновелики. «Воланд не скрывает своей симпатии к „бродячему философу“. Эта, казалось бы странная симпатия является прямым следствием проводимой в романе дуалистической концепции»[411]. Из дуалистической схемы, предполагающей вечное противостояние двух равных сил, никак не следует их взаимная симпатия друг ко другу. И в упомянутом богомильстве ее нет. Но главное: Бэлза так и не определился, кто же есть Иешуа в романе Булгакова — отражение «научно-атеистических» брошюрок (таковым Бэлза его представляет в начале своего труда) или же богомильской теософии.

…Бэлза бывает очень неточен. Например, несколько раз он упоминает, что «убийство Иуды вызывает в памяти нож, нависший над ним в „Тайной вечере“ Леонардо да Винчи». Но на картине Леонардо нож (непонятно в чьей руке) (а) повернут лезвием от Иуды и (б) он никак не «нависает», а находится на уровне пояса Иуды, будучи совсем невысоко от столешницы. Обсуждался ли вопрос об этом ноже «во ушию» Булгакова (то есть до эпохи конспирологических книг в стиле «Кода да Винчи») — Бэлза не сообщает.

— А как вы оцениваете реакцию православных газет на фильм и на сам роман? Большинство было возмущено, особенно изображением Христа в образе Иешуа.

— Кощунственность глав об Иешуа очевидна. Вопрос в другом — можно ли переносить эту оценку на весь роман? Если бы Булгаков написал роман только о Понтии Пилате и Иешуа, тогда я бы с горечью вздохнул: да, один из замечательных русских писателей оказался настолько далек от веры русского народа, что он просто советский писатель, фельетонист. Но это же не так. Главы об Иешуа Булгаков писал не от своего имени. Вот представьте: есть богослов, и он излагает какую-то антихристианскую доктрину. Но он излагает ее для критики, а не потому, что сам ее исповедует. Точно так же и здесь. То есть Булгаков хочет показать, что этот толстовский, заниженный, карикатурный взгляд на Христа — это взгляд сатаны. А то, что сатана есть, Булгаков нам доказывает великолепно.

— Один из достаточно радикальных взглядов в церковной среде — «Мастера и Маргариту» Булгакова вообще не надо читать, не полезна, пропаганда сатанизма. Ваше отношение к этой позиции…

— Всегда легче всего обойти, убежать. Иногда такая позиция может быть и правильной, но когда она становится господствующей, когда по отношению к слишком многим реалиям вдруг многие церковные люди начинают действовать в таком эскапистском духе — ничего не читать, ничего не смотреть, ничего не думать, а все заклеймить, осудить, все не наше… В общем, это путь сект, путь в тупик.