Месс-Менд

? Вот что! – отрывисто произнес Лори, взглянув прямо на Грэс сияющими серо-голубыми глазами. – Дело сделано, теперь ничего не поправить. Обсудим положение: пока мы здесь, то есть в пегматитовых жилах, вне эманации лэния, мы умираем, хотя мы живем. Если же мы спустимся вниз к лэнию, мы станем жить, хотя будем умирать.

? Что за алгебра! – пробормотал Ребров.

? Лори Лэн прав, – тихо сказал химик. – Здесь мы дышим кислородом и поставлены в обыкновенные условия.

Но именно потому нам предстоит умереть – от отсутствия пищи и воздуха, когда мы съедим и выдохнем все, что тут есть. Внизу – дело другое. Внизу мы попадем в иные условия существования. Лэний пропитает нас, будет нашей пищей и воздухом. Мы почувствуем себя превосходно, но мы будем угасать со дня на день, пока лэний не поглотит весь известковый запас нашего организма.

? Я за смерть внизу! – воскликнула Грэс.

? Я тоже, – пробормотал ученый.

Ребров и рабочие угрюмо кивнули головой.

? Ну, так сидите тут и ждите, пока я найду дорогу, –

крикнул Лори и, заметив судорожное движение Грэс, прибавил, – нет, нет, я непременно вернусь! Я вернусь со всех ног...

Он повернулся и бегом бросился вниз по галерее. Ребров меланхолически опустился на песок. Рабочие подсели к нему. Никто из них не боялся смерти. Но каждый с грустью помянул свою трубочку, которую здесь, внизу, нельзя было раскурить.

? Знаете, что окружает нас? – спросил старый ученый, сунув руку в золотистые груды песку и доставая оттуда тусклые кристаллы. – Здесь их несчетное количество. Это –

алмазы, слезы земли, дивные камни, которые гранят ювелиры и делают сверкающими источниками молний. Мы в гнезде бриллиантов! И если вам кажется, что вы в полумраке, то это потому, что свет их прячется в потенциале. .

Так же и смерть, друзья мои! Смерть есть невидимый свет алмаза. Когда последнее мгновение, как ювелир, снимает с него тайные грани, искры хлынут на нас ослепляющим светом. Нет в жизни ничего интереснее последнего мига смерти. Счастье, кто встречает его в полном сознании и памяти, зрачки в зрачки, с брызгами света!

Эта тихая речь старого Гнейса была услышана разве что тусклыми кристаллами, свисавшими над его лысиной.

Шестеро рабочих молчаливо сидели на песке, думая об оставленных семьях. Ребров погрузился в расчеты: когда прогремит первая пушка, брызнет первый прожектор, закружится первый баллон с газом, несущие посрамление капиталистической армии всего мира и победу Советскому

Союзу. А Грэс, опустив головку в руки, затуманенными глазами следила за золотыми песчинками.

? Его зовут Лори Лэн, Лори Лэн, Лори Лэн, – прошептала она довольным голосом.

Ребров вздрогнул и пришел в себя. Черт! Эта женщина была выходцем из вражеского лагеря. Она дотащилась до могилы, чтоб опутать его товарища и здесь, перед лицом смерти. Она была все так же упряма и легкомысленна, как и все люди ее класса – пустые, пошлые, подлые, уверенные в себе! Спокойный Ребров почувствовал внезапно прилив ненависти.

? Не смейте называть его по имени! – произнес он хрипло.

Грэс вздрогнула и подняла на него глаза.

? Ну да, не смейте! – повторил Ребров. – Знаете ли вы как он очутился здесь? Когда вы начали преследовать бедного парня, он спасался от вас как от огня. Он готов был подпалить свою собственную шкуру. Вы путались в его планы, сбивали его с толку. Когда он понял, что вы от него не отвяжетесь, он подбежал к сигнальному колоколу и зазвонил во всю мочь. У нашего союза есть такой колокол. В

него звонит каждый, кто хочет обвинить себя самого. Лори собрал трибунал. Он протянул им руки и сказал: братцы, мне тошно, я погибаю, спасите меня от этой женщины! И

союз связал его и переправил сюда. Если б вы были мало-мальски честные, если б в вашем сердце тлела хоть искра простой человеческой любви, такой, какою любят добрые женщины нашего класса, – вы устыдились бы, спрятались бы, оставили бы его в покое, убежали бы от него на край света.

Грэс слушала эту речь, склонив голову и водя пальчиком по песку. Глаза ее сияли, щеки медленно разгорались.

Неизвестно, что бы она ответила Реброву, если бы в эту самую минуту Лори не прыгнул в пещеру, легкий и стройный, как ветер.

? Я нашел дорогу, идемте! – запыхавшись, произнес он.

И опять глаза его устремились на Грэс, но на этот раз они не встретили ответа. Грэс стояла, выпрямившись и глядя в землю. Лицо ее было спокойно и задумчиво. Когда рабочие вскочили с песка и вся компания тронулась в путь вслед за

Лори, она тихо продела ручку через руку старого ученого и шагнула вперед, полная все той же суровой задумчивости.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Т РИСТЫ

В

У

ЗАНГЕЗ

РЕ

Мосье Надувальян вздохнул, дотащив до склада последнюю хрустальную чашу. Странное сжатие скалы, закрывшее разработку лэния, на нервы его подействовало очень мало. Гораздо больше нервировал его треск пропеллеров.

Так и теперь. Не успел он дойти до склада, как над