Моя прекрасная ошибка

Кейн протянул руку и коснулся моего локтя.

– Рэйчел, послушай…

Я отдернула руку.

– Не смей ко мне прикасаться.

Он поднял обе руки вверх.

– Прости. Я вовсе не хотел тебя огорчать.

Я фыркнула.

– Несколько запоздалое заявление, не так ли?

Он сделал глубокий вдох, потом с шумом выдохнул.

– Позволь мне еще раз все объяснить. Мы вполне способны во время занятий вести себя как профессионалы и взрослые люди, так зачем надо создавать себе лишние проблемы и просить о смене научного руководителя? Другие преподаватели обязательно захотят внести свой вклад в твою работу, и ты будешь переписывать ее многие месяцы.

– Полагаю, ты бы предпочел внести свой вклад в мою работу иным образом.

Судя по тону, Кейн уже начинал терять терпение. А именно этого я и добивалась. Мне хотелось разозлить его… хотелось, чтобы он вспылил. Наше расставание было каким-то неестественно спокойным. Это заставляло меня чувствовать себя недостойной даже того, чтобы тратить на меня свои эмоции. И это было крайне обидно.

– Я пытаюсь вести себя профессионально, Рэйчел.

Я гордо выпрямила спину.

– И я тоже, профессор. Если бы я могла выбирать, я никогда не стала бы вашим ассистентом и не выбрала бы вас в качестве научного руководителя. Я смогла, не вызывая подозрений, попросить о смене научного руководителя, так как мы с вами работаем вместе недолго и изначально у меня был другой руководитель. Но я не смогла придумать вескую причину, чтобы уйти с должности вашего ассистента. Просто подумала, что заявить им о том, что раньше мы трахались, а теперь перестали, было бы как-то непрофессионально с моей стороны.

Кейн запустил пальцы в волосы.

– Прости, что обидел тебя, Рэйчел. Просто не знаю, как можно было бы все исправить и снова стать друзьями.

– А мы никогда и не были с тобой друзьями, Кейн. Что касается налаживания отношений, то в них обычно участвуют двое. Мы ничего не можем исправить, потому что только один из нас знает, почему все было разрушено. – Мой голос смягчился. – Я, например, до сих пор ничего не понимаю – ни того, что у нас были за отношения, ни того, почему они прекратились.

Надрыв в моем голосе, когда я произносила эти слова, заставил Кейна взглянуть мне в лицо. Я хотела, чтобы он первым опустил взгляд, и смотрела на него со свирепым видом, но когда заглянула ему в глаза, то увидела, что они полны боли.

Мгновенно поддавшись слабости, я позволила себе пойти на поводу у чувств.

– Что случилось, Кейн? Почему ты отталкиваешь меня? Между нами все было прекрасно, и вдруг…

Вместо того чтобы отвести взгляд, как он постоянно делал последнее время, Кейн на какое-то краткое мгновение снял барьеры. Наши взгляды встретились, и я смогла заглянуть ему в душу – там, в глубине, он все еще оставался тем мужчиной, которого я знала. А я-то уже начинала думать, что я его просто придумала, так быстро исчезло все, что между нами было.

– Ты потрясающая женщина, Рэйчел. И заслуживаешь лучшего.

Только что я была беззащитной и полной нежности, но через мгновение вновь стала неприступной и жестокой. Я резко поднялась, при этом потеряла равновесие и чуть не упала, но все же умудрилась устоять на ногах.

– Не надо мне рассказывать, чего я достойна, а чего нет. Я сама буду выбирать, чего я хочу.

Кейн тоже поднялся и схватил меня за локоть, когда я уже разворачивалась, чтобы уйти. Но тут в пустом лекционном зале громко хлопнула тяжелая входная дверь, раздались голоса, эхом отдающиеся от стен – студенты пришли на следующее занятие. Я подождала немного, чтобы узнать, насколько важно для него удержать меня.

Но он тут же отпустил меня, и мне стало невыносимо больно.

– Подумай об этом, Рэйчел. Не стоит создавать себе дополнительные проблемы только потому, что ты сердишься на меня.

– А не пошел бы ты в задницу, профессор? – прошептала я ему в ухо.

* * *

– Поговори со мной. – Чарли оперся локтями о барную стойку и наклонился ко мне. Он в тот вечер уже закончил работу, но не спешил уходить. Подозреваю, он просто ждал, когда уйдут последние засидевшиеся посетители.

Сушилка в нашей посудомоечной машине сломалась еще год назад. Чарли даже не собирался ее чинить. Как ни странно, мне вытирать посуду нравилось – особенно в тот день, потому что медленные движения оказывали на меня успокаивающее действие. Я сняла с подноса мокрый стакан и сунула в него полотенце.

– О чем ты хочешь поговорить? О текущих политических событиях? О музыке?

– Вот только не надо переводить разговор на всякую ерунду. Ты прекрасно знаешь, о чем я хочу тебя спросить.

Я улыбнулась, прекрасно осознавая, куда он клонит.

– Не уверена, что знаю.

– Ты зависаешь здесь уже целую неделю. Что происходит? Проблемы с твоим новым парнем?

Внешне Чарли казался суровым полицейским, но у него было нежное и доброе сердце. Это была одна из причин, почему я была так к нему привязана.

– Все прекрасно, Чарли. Просто неделя была очень напряженной.

Он покачал головой.

– Брехня все это. Я двадцать восемь лет отработал в полиции и могу точно сказать, когда человек врет.

Я хотела все отрицать, но внезапно мне в голову пришла одна мысль.