Не рычите на ребенка! Как воспитывать с любовью, даже когда нет сил

Пример. Жанин

Мне пришлось много месяцев бороться с тем, что моя дочь физически выражала свое плохое самочувствие. Поскольку она не располагала другими средствами сообщить мне об этом, ее мозг выбирал способ, который был ему знаком: драться. Она прямо-таки доводила меня до крайности. Я кричала. И часто. Это угнетало меня, ее и, соответственно, вредило нашим отношениям.

Я пыталась вспомнить, когда началось такое поведение, и смогла найти два «толчка»: один раз, когда я отдала ее в детский сад. Ей тогда не было и двух с половиной лет. Она ходила туда чуть больше двух месяцев, пока мы не решили, что для нее еще слишком рано, потому что ей было там плохо. Она продолжала махать кулаками вокруг себя, но это происходило все реже. Агрессивное поведение усилилось в те месяцы, которые последовали за очень сложным для всей моей семьи периодом. Моей дочери было около трех лет. Очень важный для меня человек должен был перенести операцию, и его шансы на выживание были невысоки. Весь день операции, когда я даже не знала, жив ли он, она провела со мной. Последующие недели были такими же тягостными. Так много страха, забот и напряжения. И все это обрушилось именно на тех людей, которые были для моей дочери самыми важными, с ними она проводила кучу времени. И частью всего этого ей пришлось стать. Словно маленькая губка, она впитывала все в себя. Для нее это было слишком, этому нужен был выход.

Но поскольку мне и без того было очень тяжело, вопиющие всплески эмоций моей дочери меня доконали. Я не могла реагировать так, как бы мне этого хотелось. Ситуация повторялась много раз подряд в таких масштабах, которых я прежде не могла предположить. То есть в обычном состоянии я бы могла чему-нибудь научиться. Но в тот момент была полна своих переживаний и постоянного страха: я как сейчас помню, как начинало биться мое сердце каждый раз, когда раздавался звонок мобильного.

Одним вечером, когда я снова билась в истерике и мы обе в слезах лежали на полу, я позвонила Сандре. Она сказала мне: «Открой свое сердце. Пусть будет так. Не борись со своими чувствами». Это было похоже на звонок будильника. Что-то во мне изменилось. Пусть будет так. Оставь все, как есть. И я перестала бороться с приступами ярости моего ребенка. Я начала видеть, в чем он нуждается, и свои собственные нужды. Картина целиком постепенно открывалась мне. Я стала наблюдать за процессом вместо того, чтобы его преобразовать.

Изменения во мне привели к тому, что изменилось и мое поведение, то есть мой «ответ» на поведение дочери. Все чаще мне удавалось не переходить в режим борьбы. Это получалось, потому что я видела нужды своей дочери и не воспринимала ее агрессию как нападение на меня. Постепенно я осознала, что дочери нужна помощь: помощь любящего взрослого, который не погружается в водоворот чувств, а настолько прочно связан с собой, что может «сопровождать» чувства своего ребенка и удерживать их. Я смирилась с ее гневом, и он меня больше не пугал.

Вот тогда для меня открылось множество возможностей: я могла протянуть руку помощи, могла удерживать дочь, если она позволяла это, могла защитить ее и быть на ее стороне. Я могла сказать: «Я не позволю бить меня» – и отойти назад. Не все было так идеально, но все-таки гораздо ближе к реакции, которой я сама себе желала. Я не превращалась в фурию, а оставалась в ясном рассудке, дышала осознанно и в одинаковой степени находилась «в себе» и рядом с дочерью.

Иногда результат меня радовал, иногда нет. В любом случае, я приближалась к ответу на вопрос, почему она так себя ведет, а не застревала в старом реакционном механизме. Так я могла снова стать маяком, который, может, и не очень ярко светил, но хотя бы был виден!

Насколько мне было плохо в те месяцы, я смогла осознать лишь оглядываясь назад через какое-то время. Спустя примерно полгода я сидела на балконе и перебирала в уме прошедшие события. У меня словно пелена с глаз упала. Исключительная ситуация, мой уход в работу и стратегии избегания, с помощью которых мои близкие люди пытались избавиться от страха, и мое периодически возникающее желание убежать куда подальше. Исчезнуть. Все обрело смысл, и я смогла увидеть целиком всю ту массу забот, которые обрушились на меня, и осознать, каково мне тогда было. И я увидела свою дочь в эпицентре событий. И тогда, наконец, я поняла.