Неукротимый, как море

Вблизи утесов ветер смолкал, в зловещей неподвижности воздуха судно прибивало все ближе и ближе, корпус раскачивался из стороны в сторону, чуть не задевая надстройками каменные стены. Один раз лайнер все же коснулся скалы, но отраженная волна отпихнула его обратно. Каждый новый вал толкал «Золотой авантюрист» на утесы, а порожденная им же волна отбрасывала судно, чуть-чуть смещая его вдоль берега. При желании человек без труда перескочил бы с вершины скалы на палубу лайнера.

Внезапно сплошная линия утесов оборвалась, разделившись на три закрученных спиралью столба, изящных, как лепные колонны в храме Зевса.

«Золотой авантюрист» зацепился кормой за одну из них, содрав краску и помяв релинг, и вырвался на простор.

Удары ветра развернули лайнер и направили носом прямо на галечное мелководье просторного залива, где валуны из более податливой породы, обточенные водой до размеров человеческой головы и круглые, как пушечные ядра, усеивали пологое дно и берег.

Прибой ворошил каменную насыпку, и валуны с треском стучались друг о друга, а рыхлые обломки морского льда, прибитые к берегу, шуршали и шипели в такт поднимавшейся и опускавшейся воде.

Выйдя из-под скалы, «Золотой авантюрист» опять попал в объятия ветра, пусть и стихавшего, но все же способного медленно продвигать лайнер носом в глубину залива.

Здесь дно полого поднималось к берегу, и высокие волны перекатывались плавно. Толстый слой мягкого льда сглаживал гребни своим весом, не давая им закручиваться и взрываться седыми бурунами. Волны наслаивались друг на друга и с помощью ветра придавали судну постоянное ускорение, загоняя его на берег.

С громким металлическим скрежетом лайнер выполз на отмель и накренился. Мелкая галька расступилась под весом корпуса, как бы присасываясь к днищу, а волны и порывы ветра довершили дело, вытолкнув судно еще дальше на берег. Короткая ночь закончилась, ветер стих, и волны пошли на убыль. Наступивший отлив окончательно посадил лайнер на мель.

К полудню накрененный под углом в десять градусов нос «Золотого авантюриста» полностью увяз в гальке фиолетового берега. Только корма, словно качели, взлетала и опускалась на волнах, пытавшихся вытолкнуть судно еще дальше на сушу. Впрочем, температура стремительно падала, и куски рыхлого льда смерзались вокруг корпуса сплошным слоем.

Лайнер величественно застыл на влажном сверкающем берегу. Надстройки покрылись бахромой инея, со штормовых портов и якорных клюзов сталактитами свисали прозрачные ледяные иглы.

Аварийный генератор работал до сих пор, и огни на палубе весело переливались, а из динамиков опустевшего салона неслась мягкая музыка.

Если не считать бортовой пробоины, через которую по-прежнему хлестала вода, прочих видимых повреждений не было, и резкие силуэты грозных остроконечных пиков мыса Тревоги лишь подчеркивали изящные обводы лайнера, замершего в ожидании первого, кто придет и, образно выражаясь, сорвет сочный, манящий плод с призового дерева.

Передатчик в радиорубке продолжал посылать однотонный непрерывный сигнал, уверенно принимаемый в радиусе пятисот миль.

Пролежав два часа в тяжелом забытьи, Ник Берг очнулся, как от резкого удара, и сел на койке: вот-вот должно было случиться что-то важное. Ему понадобилось целых десять секунд, чтобы прийти в себя и сориентироваться.

Невыспавшийся, с головной болью, он поднялся на ноги и поплелся в ванную. Пустив обжигающую воду, залез на ватных ногах под душ и помазком намылил щеки.

Когда Ник вышел на мостик, сидевший в радиорубке Трог вскинул на него покрасневшие, слезящиеся глаза, красноречиво говорившие, что радист даже не прилег. Ник ощутил укол стыда.

— Мы по-прежнему опережаем «Ла-Муэт». Думаю, миль на сто, — сухо бросил Трог и отвернулся.

На мостике появился Эйнджел с огромным подносом, от которого исходил аппетитный запах.

— Шкипер, у меня для вас кое-что особенное на завтрак. «Яйца с ангельскими крыльями», по моему личному рецепту.

— Беру всю партию, — фыркнул Ник и повернулся к Трогу уже с набитым ртом. — Что с «Авантюристом»?

— Все тот же пеленг-сигнал, но положение за последние три часа не изменилось.

— Как-как? — поперхнувшись, переспросил шкипер.

— Я говорю, на месте стоит.

— Стало быть, его выбросило на берег в целости и сохранности, раз передатчик до сих пор работает, — пробормотал Ник, позабыв о еде.

Тут в рубку влетел Дэвид Аллен с припухшими глазами, натягивая на ходу бушлат. Кое-как причесанные спереди волосы топорщились на затылке. Ему не надо было два раза повторять, что капитан уже на мостике.

— Похоже, Дэвид, ваши молитвы сработали. — На губах Ника мелькнула скупая улыбка.

Старпом потянулся к столешнице:

— Постучим по дереву и сплюнем через плечо.

Прежнее отчаяние отступило вместе с усталостью. Ник с удовольствием подхватил вилкой еще кусочек, шагнул к переднему окну и глянул вдаль.

Море почти успокоилось, а вот низкое бледно-желтое солнце совсем не грело. Ник посмотрел на термометр: минус тридцать.