Неукротимый, как море

«Ла-Муэт» и ее капитану желали всяческих напастей. Даже судно под ногами Ника словно бы встряхнулось и обрело прежнюю легкость, готовясь к последнему, отчаянному рывку за призом.

— Дэвид, сейчас одно можно сказать точно: опередить Левуазана нам уже не удастся. Поэтому придется выложить наш козырь… — Не успел Ник пояснить свою мысль, как его прервал возбужденный фальцет Трога:

— Есть сигнал на сто двадцать полтора!

Мостик захлестнуло почти осязаемое смятение.

— Господи! — в сердцах воскликнул третий помощник. — Ну что им, трудно взять и помереть?!

— Их экранировал тот здоровенный айсберг к северу от нас, — предположил Трог. — Они недалеко, у нас не займет много времени.

— Ага, ровно столько, чтобы упустить приз.

Айсберг был так огромен, что создавал вокруг собственные погодные условия, энергично закручивая воздушные и водяные потоки, которые разгоняли туман.

Плотная пелена раздвинулась, словно занавес в театре, и взору предстала захватывающая дух сине-зеленая, увитая пластами темных потеков ледяная скала-небоскреб. В подножии айсберга море вырезало величественные своды и глубокие пещеры.

— Вон они!

Ник выхватил бинокль из брезентового чехла и навел на черные точки, выделявшиеся на фоне сверкающего льда.

— Нет, — пробурчал он. Пятьдесят императорских пингвинов сбились плотной стаей на одной из плавучих льдин. Силуэты крупных черных птиц, достигавших взрослому мужчине почти до плеча, даже в бинокль казались человеческими.

«Колдун» прошел рядом, вспугнутые пингвины упали на брюхо, замолотили короткими крыльями, скользя по льду, и нырнули в неподвижную воду. Льдина качнулась и закружилась в волнах, поднятых буксиром.

«Колдун» то зарывался носом в скопления плотного тумана, то неожиданно выскакивал на чистую воду. Миражи и оптические иллюзии коварного антарктического воздуха сводили команду с ума, превращая стайки пингвинов в стада слонов или группы размахивающих руками людей и подсовывая прямо по курсу скалы и айсберги, которые тут же исчезали, едва судно к ним приближалось.

Сигналы радиомаяка тоже капризничали: стихали, затем вдруг разрывали тишину на мостике, а через несколько секунд снова пропадали.

— Черт бы их побрал! — тихонько выругался Дэвид. От досады на его щеках разлился румянец. — Куда они запропастились? Неужели трудно зажечь фальшфейер?

Никто не отозвался. Судно погрузилось в туманное марево, и все звуки стихли.

— Сэр, я встряхну их гудком, — сказал старший помощник, когда «Колдун» снова выбрался под искрящиеся лучи солнца. Ник дал согласие, не отводя бинокль от глаз.

Дэвид потянул красную рукоятку сирены, и раздался низкий рев — характерный голос океанского буксира. Басовитое гудение, казалось, всколыхнуло туман, отразилось от ледяных утесов и вернулось обратно раскатами грома.

Саманта держала плитку с сухим спиртом на коленях, подложив под нее стеклопластиковую крышку, снятую с ящика со спасательным оборудованием, и, стараясь не расплескать, разогревала в алюминиевой кружке полпинты воды.

Едва разгоняя темень, немощное голубое пламя излучало призрачное тепло, неспособное поддерживать жизнь. Люди на плоту умирали.

Гэвин Стюарт, склонив седую голову, прижимал к груди мертвую жену. Ее тело уже остыло, восковое лицо приняло умиротворенное выражение.

Не в силах смотреть в их сторону, Саманта склонилась над плиткой, бросила в кружку кубик говяжьего бульона и медленно помешивала, часто смаргивая наворачивающиеся от холода слезы. Из носа потянулась ниточка слизи, и девушке стоило немалых усилий поднять руку и вытереть лицо. Бульон едва разогрелся, но на большее не было ни времени, ни топлива.

Металлическая кружка медленно переходила из одной окоченевшей руки в другую. Люди прихлебывали тепловатую жидкость и неохотно передавали дальше, хотя у некоторых уже не осталось сил даже на такое простое движение.

— Ну же, миссис Гольдберг, — с трудом выдавила из себя Саманта. Холод сковал горло, в голове пульсировала боль из-за рвотной вони, пропитавшей все и вся. — Вы должны попить…

Саманта прикоснулась к ее лицу и тут же отдернула руку — кожа на щеках вдовы стала податливой, словно пластилин, и быстро остывала. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Саманта сумела справиться с собой и накинула ей на лицо капюшон куртки. Никто из пассажиров не обратил внимания — все давно оцепенели от безысходности.

— Возьмите… — Саманта всунула сидевшему рядом мужчине кружку, обхватив его руки и прижав непослушные пальцы к металлической кружке. — Пейте, пока не остыло.

Внезапно воздух сотряс то ли рев умирающего быка, то ли грохот пушечной канонады. Саманта замерла, не в силах поверить. И только второй гудок заставил ее поднять голову.

— Боже мой, — прошептала девушка. — Нас нашли. Теперь все будет хорошо, нас спасут.

Словно немощная старуха, едва передвигая руками и ногами, она протиснулась к ящику.

— Они нашли нас, все будет хорошо, теперь все будет хорошо… — бормотала Саманта, включив маячок на спасательном жилете и нащупывая в дрожащих отсветах лампочки фосфорные фальшфейеры. — Ребята, давайте все вместе, пусть они услышат нас…