Невосполнимый ресурс

Самую большую я решил зажарить, остальных закоптить. На склоне выкопал наклонную траншейку с двумя ямами по краям, верхнюю побольше — для тушек, и внизу поменьше — для костра. Окоп закрыл ветками и дерном, навалил земли, получилась полая труба. Копчение предполагалось холодным, дым, пока шел по дымоходу, успевал остыть. Для пущей забористости я подкладывал в огонь гнилушки и сырые ольховые щепки. Улов, развешанный на ветках, прикрыл куском пленки, он служил защитой от мусора и приглушал тягу. Через несколько дней получится золотистый нежный балык, есть его нужно с осторожностью, чтобы не откусить пальцы.

Когда потрошил рыбу, обнаружил не успевшую отнереститься мамку, полную икры. Щучья икра — не бог весть какой деликатес. И еды у меня пока полно. Мне хватит рыбы в озере с лихвой. Не съесть мне ее и не переловить во век. Но зачем губить то, что можно не губить? В миске я аккуратно смешал икринки с молоками самцов, дал постоять полчаса. После расклеил по плоскому камню, который отнес на прогреваемое солнцем мелководье. Часть зародышей обязательно вызреет, превратившись в шустрых мальков.

Есть вещи простые настолько, что их не объяснить. Мир вокруг нас — живой. Это явственно начинаешь ощущать, когда долго находишься вне цивилизации. И мы, люди ему не нужны. Он прекрасно существовал до нас, и отлично сможет после. Да еще, боюсь, и вздохнет с облечением.

Природа щедрая и терпеливая. Все что есть у нее — бери даром. Никакой платы она не требует. Но нам мало. Нам нужно покорить и обуздать. Кого покорить и обуздать? Мать свою?

Вот — сухая палка. Она выросла из крохотного семечка. Если вдуматься, какой удивительный механизм заложен в то семечко, голова кружится. Рыба вот, ее разобрать на куски ничего не стоит, несколько движений ножа. А попробуй, собери, так, чтобы поплыла! Если ты с окружающим миром пренебрежительно, по-хамски — жди ответку. И так прилетит, что встать не сможешь. Это даже не разумом понимается, не логикой, а каким-то базисным, первородным чутьем.

Я подкатил в костер бревно, перед собой на чурбаке утвердил горячую сковородку с жареной щукой. По случаю новоселья плеснул в кружку медицинского безакцизного. Прикрыл глаза, сделал медленный вдох и прислушался.

Было хорошо.

Каждое утро начиналось одинаково: Балабан встречал меня с пластиковой миской в зубах. Явно на что-то намекая.

Я ежился от холода и, зевая, делал отмашку в сторону:

— «Няма-няма» там. Много…

С двухразового прикорма мы перешли на вечерний. Я пытался как-то стимулировать охотничьи инстинкты своего товарища по счастью.

Балабан недоверчиво отправлялся рысить по округе, впрочем, все расширяя радиус поиска. И я с удовлетворением стал замечать, что он периодически возвращался то с грязной мордой, значит добывал мышей или кротов, то с налипшими на нос перьями, значит схомячил какую-то пичугу. Время от времени из леса доносился истерический фальцет, это белка, наглая рыжая еда, дерзко проносилась перед самой пастью и скрывалась в ветвях.

Ощутимо теплело. Солнце растопило лед на заводях и подъедало теневые проплешины рыхлого серого снега в налипших иголках. Не желая упускать ни дня, я приступил к возделыванию грядок. Здесь лето короткое, если культура не наберет девяносто-сто дней роста, считай, все зря. Конечно, южные широты, они более привлекательны в плане земледелия, да и почвы там куда жирней. Но найти в сплошной череде населенных пунктов сколь-нибудь пригодный для игры в прятки лесной массив нереально. Что-то мне подсказывало, что в ближайшей перспективе там будет негде упасть яблоку. Цены на продовольствие взлетят, народ хлынет из городов поближе к земле. Здесь бы не нашли…

Я со своей страстью к уединению вообще чуть не в тундру планировал забраться, за полярный круг. Вовремя спохватился. И нашел, кажется, разумный баланс. Да, тут довольно северно. Но от моря далеко и климат континентальный. То есть лето должно быть жарким. Люди, вон, с дачных шести соток забивают подполы. Что я, хуже?

Начать предстояло с теплиц.

С местом я определился быстро. Солнечная, защищенная от ветра, поляна в шаге от лагеря прекрасно подходила для поставленной задачи. Рядом тек ручей, близко таскать воду для полива. На пригреваемых склонах уже пробивались первые стрелки травинок.

Через равные промежутки я вбивал колья, которые связывал аркой из ветки. Размер подбирался так, чтобы растянутая вдоль пленка, имела напуски с обоих сторон, и их можно было присыпать или прижать булыжниками. Парник я соорудил быстро. А вот с возделыванием почв пришлось повозиться.

Под слоем дерна оказался серый песчаник вперемешку с корнями, галькой и камнями побольше. Я перекапывал скудный подзол, с ужасом осознавая, что такими темпами на сооружение нескольких участков уйдут месяцы. Местами плодородный слой оказывался толщиной всего в несколько сантиметров, сразу под ним начинался песок. В расчете как-то сдобрить бедную почву я начал таскать с болота торфяник, чтобы перятяпать его с тем, что есть. Потом как-то сообразил, что отсыпать грядку заново получается гораздо быстрей.