О Ленине. Сборник статей и выступлений

Жизнь подтвердила то, что говорил Ленин: девять лет спустя, в 1917 г., имела место Великая Октябрьская революция. Пролетариат крепко взял в свои руки власть. Одержать победу помогла ему партия большевиков, идейно сплочённая, закалённая в борьбе с оппортунизмом, вооружённая теорией Маркса и Энгельса, которая помогла ей далеко заглядывать в будущее и идти, не колеблясь, по намеченному пути.

Борьба на философском фронте сыграла крупнейшую роль в ясной постановке большевиками целей Октябрьской революции, дала им возможность правильно предусмотреть развитие событий, нащупать правильный путь борьбы.

Ленин придавал громадное значение теории. Диалектический материализм, основы которого так блестяще были разработаны Марксом и Энгельсом, научно обоснованы ими, один только мог, по мнению Ленина, служа руководством к действиям пролетариата, привести его к победе. Научности теории марксизма Ленин придавал громадное значение, в ней видел залог победы пролетариата. Он не просто верил в эту победу, он был в ней убеждён.

Первые шаги русских революционных марксистов были неразрывно связаны с борьбой за марксистское мировоззрение. Борьба с народниками была борьбой за основы марксизма. Борьба с «легальными марксистами», стремившимися выхолостить из марксизма его революционное содержание, затемнить роль классовой борьбы, шла по той же линии. Борьба с рабочемысленцами, с экономистами была борьбой против снижения значения роли теории в борьбе пролетариата. После II съезда борьба между большевиками и меньшевиками, начавшись с организационных вопросов, разгоралась всё более и более в борьбу большевиков против сдачи меньшевиками всех принципиальных позиций, против всё разраставшегося оппортунизма меньшевиков. На протяжении всей своей деятельности яро боролся Ленин против оппортунизма, против сдачи принципиальных позиций, и, когда в среде большевиков под влиянием наступавшей всё напористее реакции начались оппортунистические шатания в области философии, попытки, прикрывшись плащом самой непримиримой революционности, взять под сомнение научность диалектического материализма путём ссылок на небольшую группу вставших на путь идеалистической философии учёных-физиков, исказить сущность диалектического материализма, Ленин решил, что в данный момент борьба на философском фронте — это то звено, за которое надо ухватиться, что на этом именно фронте надо дать бой оппортунизму.

Наш российский оппортунизм на протяжении периода 1893–1908 гг. носил часто очень наивные формы, окрашен был в российский цвет, но по существу дела он представлял собой вариации международного оппортунизма, всё более и более разраставшегося в недрах II Интернационала и привёдшего его в 1914 г.‚ когда разразилась мировая война, к полной сдаче всех позиций и к измене делу пролетариата.

Ещё в 1895 г. известный германский оппортунист Давид (он особенно известен по своим оппортунистическим высказываниям в области аграрного вопроса, в области крестьянского вопроса) заявил, что социал-демократия — это партия не знания, а воли. Возражая ему на Бреславском партейтаге, Клара Цеткин говорила: «По моему мнению, социал-демократия есть партия целеустремлённой воли, так как она есть партия целеустремлённого знания (курсив мой. — Н. К.). Если бы мы согласились с Давидом, мы встали бы на путь зигзагообразного курса. Этот курс из-за постоянных экспериментов то с пряником, то с кнутом, то с другими средствами не удосужился ещё заняться социальным вопросом».

Мы знаем, какую сдачу всех марксистских позиций представляла собой книга Бернштейна «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии».

В этой книге Бернштейн пытался опровергнуть теорию исторического материализма и вытекающие из неё положения о движущих силах, о борьбе пролетариата, о неизбежности замены капиталистического строя в результате этой борьбы строем социалистическим. Бернштейн выдвигал теорию примирения классов, утверждал, что «цель — ничто, движение — всё», борьбу за социализм подменял борьбой за реформы.

«Бернштейн заменяет науку утопией, он отвергает экономическую необходимость социализма, стараясь утешить пролетариат благочестивой верой в то, что социализм появится как нравственная культурная необходимость», — писала Клара Цеткин в 1899 г. в «Равенстве».