Отец и сын: Николай I – Александр II

Об отравлении царя Пеликан знал и от анатома Медико-хирургической академии Венцельгрубера, которому поручили бальзамировать тело Николая. Венцельгрубер не был ни царедворцем, ни дипломатом и как честный и объективный ученый впоследствии опубликовал в Германии составленный им протокол анатомо-патологического обследования тела умершего. Из протокола следовало, что царь был отравлен.

Семейные предания дворян Мосоловых рассказывают, что доктор Боссе (их родственник), вскрывая труп Николая I, был настолько поражен увиденным, что не удержался и воскликнул: «Какой сильный яд!» Но ему тут же было приказано молчать об этом.

Тело покойного долго оставалось в Зимнем дворце, и к нему не допускался никто, кроме взрослых членов семьи. 28 февраля все они были в сборе: в этот день из Севастополя вернулись Николай и Михаил, которые больше на театр военных действий не возвращались. Будущее воцарение старшего брата делало их присутствие в Петербурге более необходимым, чем в Севастополе, тем более что как только Николай умер, тут же появилась и надежда, что война скоро закончится.

Когда гроб с телом покойного был выставлен в Петропавловском соборе, в ходе прощания с усопшим версия о том, что император умер от яда, вновь нашла подтверждение. Инженерный офицер А. В. Эвальд, один из очевидцев прощания с покойным, писал: «Несмотря на то, что лицо его в гробу было прикрыто сложенной в несколько раз кисеей, видно было, что оно покрыто большими темными пятнами, которые произошли вследствие не совсем удачной бальзамировки».

ИСТОРИЧЕСКАЯ МОЗАИКА ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА

Пять литературно-театральных историй

Почти по Гоголю

Весной 1836 года Николай получил новую пьесу Н. В. Гоголя «Ревизор». Он прочитал ее и разрешил к постановке. 19 апреля в Александрийском театре состоялась премьера. Присутствовавший (по должности) на этом спектакле инспектор репертуара российской труппы А. И. Храповицкий записал: «В первый раз „Ревизор“. Государь-император с наследником внезапно изволил присутствовать и был чрезвычайно доволен, хохотал от всей души. Пиеса весьма забавна, только нестерпимое ругательство на дворян, чиновников и купечество». Спектакль удался, может быть, еще и потому, что роль Марии Антоновны играла любовь императора – актриса В. Н. Асенкова. А по Петербургу пошел слух, что Николай после спектакля сказал: «Ну пьеска! Всем досталось, а мне более всех!»

Приведем еще один случай, заставивший императора вспомнить героев гоголевской пьесы и самого Гоголя. Николай очень любил быструю езду – сродни той, какую великий Гоголь обессмертил в выражении: «Эх, тройка! птица-тройка, кто тебя выдумал?» Однажды это пристрастие едва не обернулось для царя смертельной опасностью. Летом 1836 года Николай решил посетить город Чугуев – центр военных поселений Харьковской губернии, и потому статс-секретарь Д. Н. Блудов уведомил всех губернаторов, через губернии которых должен был ехать царь, чтобы они готовились к встрече.

Маршрут был кружным: из Петербурга в Москву, а затем во Владимир, Нижний Новгород, Симбирск, Пензу и Тамбов, где царь намерен был съехаться с Александрой Федоровной, и далее уже вместе двигаться к Чугуеву. Всем губернаторам было приказано исправлять и чинить гати, мосты и дороги, заготовлять в необходимом количестве лошадей. Государь также повелеть соизволил, «чтобы нигде к принятию Его Величества со стороны дворянства, градских и земских полиций и других начальствующих лиц никаких встреч не приготовлялось».