Паломничество жонглера (фрагмент)

Он пожал плечами и отпустил тебя, и только сказал напоследок: "Рано или поздно мир настигает человека - и тогда не спрячешься ни за семьей, ни в замке - нигде". Ты улыбнулся ему и ушел к славе, блеску, вздохам красавиц, - и теперь, когда все это у тебя есть, капитан, ты готов на обмен: все это на еще один такой разговор.

Не с кем меняться, капитан.

К`Дунель криво усмехнулся собственному отражению в пузатой ножке подсвечника. Аккуратно причесался костяным гребешком, потянулся за резной шкатулкой, лежавшей во внутреннем кармане. Привычным, жадным движением уложил щепоть порошка на тыльную сторону ладони, поднял руку - и замер вдруг от отвращения к самому себе. Золоченая поверхность подсвечника превратила Жокруа в пышнощекого уродца с махонькими поросячьими глазками, шеей-шестом и преогромным носом с пещерами ноздрей.

Змея язви этих исполнительных служанок, которые натирают подсвечники до зеркального блеска!

Капитан отвернулся, поглядел на рассыпанный порошок и решил, что сегодня обойдется и без него. Кашу в мозгах расхлебывать, конечно, не хочется, горькая, - так ведь никто и не обещал другой.

...Не обещали особых благ и при вступлении в Братство. Потому что, сколь бы ни был прав отец, называя запретников сборищем мистиков и юнцов, у которых в заднице детство не отыграло, а все же принадлежать к ним было опасно. Церковь не раз устраивала облавы, причем те же монахи Стрекозы Стремительной, например, имели право являться с обысками даже в поместья, по одному лишь навету, не подкрепленному никакими доказательствами. (Много позже К`Дунель узнал, что таким образом Церковь, а часто и Корона избавлялись от неугодных; вот еще одна причина, по которой существование Братства было весьма выгодно для власть придержащих, равно как и причастность к Братству большинства знатных фамилий).

Тем не менее уже одна церемония посвящения впечатляла: полутемный просторный зал, стены которого не разглядеть в полумраке, ряд свечей в виде обоюдоострых клинков, лица собравшихся скрыты за матерчатыми масками (что любопытно, изображающими не зверей, а людей - редкий случай), гулкий, как из колодца, голос, отдающий команды и зачитывающий строки из "Не-Бытия", новички неожиданно складным хором повторяют их.

Потом кое-кого из присутствовавших К`Дунель узнает, в том числе и господина Фейсала - последний сам откроется ему. Он же и расскажет молодому гвардейцу, тогда никакому еще не капитану, что Братство действительно в основном состоит из людей, мягко говоря, несерьезных. Но это - в основном, а есть и запретники другого сорта.

Их разговор будет происходить в парке фамильного замка, рядом с усыпальницей, куда только что унесли тело почившего отца. "В память о вашем батюшке, - говорил господин Фейсал, - я и решил побеседовать с вами. Он тоже был запретником другого сорта, и он считал, что вы, Жокруа, обладаете достаточно острым умом, чтобы стать одним из нас".

"Я уже стал", - осторожно заметил Жокруа.

"Я подразумеваю настоящих запретников. Тех, кто способен задумываться над причинами и связями высшего порядка, - собеседник воздел очи к хмурому осеннему небу. - Тех немногих, кого Церковь, будь у нее такая возможность, действительно с удовольствием заточила бы в темницы. Я предлагаю вам немалый риск, но вместе с тем и немалые выгоды. Вы знаете, кто я, - и удивились бы, узнав, кто еще принадлежит к Братству".

"Но сударь, зачем я вам, и..."

"И зачем вам - мы? - завершил за него господин Фейсал. - Очень просто. Такие люди, как вы, Жокруа, просто необходимы настоящему Братству, а рекомендация вашего покойного батюшки - да будет он беспечен в новом перерождении - лучше любой верительной грамоты. Что же касается ваших интересов... начнем пока с весьма скорого повышения по службе. Я мог бы пообещать вам также славу, посулить приобщения к тайнам мирозданья, но, во-первых, насколько мне известно, вы человек прагматичный (и я не считаю это дурным свойством, нет); во-вторых же, я не могу дать вам гарантий касательно славы, хотя бы гарантий того, что она будет не посмертной. А посмертная слава всерьез может интересовать людей глупых, к которым я вас ни в коем случае не отношу".

К`Дунель поблагодарил и обещал подумать над предложением. Господин Фейсал заверил его, что ни в коем случае не торопит: "Подумайте как следует, в таких делах спешка только вредит".

Жокруа хватило недели. Он уже достаточно долго пробыл при дворе, чтобы понять: без протекции, будь ты хоть самим Бердальфом Морепашцем, далеко не уплывешь, высоко не взлетишь. А после смерти отца связей у него не осталось - тем более, сравнимых с персоной господина Фейсала.