Парадокс Вигнера

Изобиловала пойма и дичью, селившейся в камышах озёр. С ранней весны здесь вили себе гнёзда утки — кряквы, чирки и нырки, гуси и казарки, и, конечно же, лебеди. Почти до самой осени по глади этих озёр туда-сюда сновали самки с выводками, опасаясь дикой мускусной крысы — ондатры, бороздившей гладь озера, словно вестовой гонец. А после паводка, когда в пойме вовсю бушевала высокая зелёная трава, сюда сбегались двухпудовые дрофы, называемые казаками дудаки. Фазаны и стрепеты выводили в чащобе высокой травы птенцов и ревностно охраняли своё потомство от хищных птиц. А куропаток, перепелов и прочей мелочи было бесчисленное множество, как и пернатых хищников — коршунов, ястребов, скопцов и, конечно же, степных орлов, гордо озирающих с высоты свои владения.

Ближе к вечеру дозорные увидели издали струг Бакланова, одиноко плывущий вверх по течению. Палить из пищали сразу нельзя было, чтобы не допустить ошибки, надобно выждать время. Если была погоня, то её засечь можно не сразу, а спустя какой-то период. Эта пауза зависела от того, насколько преследователи отставали от казачьего струга, быстро идущего на весельной тяге под парусом. Когда стало понятно, что за командой Бакланова никто не гонится, казаки выстрелили, как было приказано один раз и, пришпорив скакунов, помчались вниз к берегу по пыльной колее дороги, накатанной телегами и арбами станичных казаков. Солнце клонилось к закату, и в пойме наступала тишина, стихал дневной птичий гомон и только слышались крики чаек, парящих над водой и берегом Дона.

Эту наступающую тишину нарушала походная казачья песня, доносящаяся со струга Бакланова, её громкость нарастала по мере его приближения к острову и, разливаясь над водами батюшки-Дона, «брала за душу» каждого, кто её слышал. Казаки умели и любили петь, и на каждый конкретный случай нелёгкой казачьей жизни у них была своя песня. Эта походная, звучащая со струга песня, знаменовала победу. Пели многоголосием, и эхо разносило её слова по пойме великой казачьей реки, как ветер разбрасывает по небу тучи — то рвёт их в клочья, то собирая вместе, гонит дальше. Мелодии казачьих песен издавна сочинял сам народ, а потому от умелого, артистичного исполнения хором казаков своих песен, они заставляли трепетать сердце и резонировать с ними душу. Так петь мог только свободолюбивый и гордый народ, прославивший себя победными походами на турок и крымских татар. Зычные голоса запевал подхватывали остальные, а двое-трое казаков, громко подсвистывая, предавали песне неповторимый колорит и бравурность военного марша.

Пролягала ёна шляхдорожка,
Пролягала ёна всё широка
Во Турецку землю,
Во Турецку землю.

Как по ентой было по дорожке,
Как по ентой было по широкой.
Стоял бел шатёрик,
Стоял бел шатёрик.

Как из ентого да из шатрощка,
Как из ентого да из бялого
Выходил молодщик,
Выходил молодщик.

Выходил, эх, а вот ён, молодщик,
Выходил, а, а вот ён вясёлай
Казащий ён сотник,
Казащий ён сотник.

По рядку-то ходить ён гуляить,
По рядку-то ходить ён гуляить,
Приказы щитает,
Приказы щитает.

Ой, ён приказочки-то всё щитаить,
Ой, ён приказочки да ён щитаить,
Казаков пытаить,
Казаков пытаить.

Ой, отщего же, а вы, казащеньки,
Ой, отщего же, а вы, молодыя,
На лищико бледны,
На лищико бледны?

Ой, от тогой-то а мы худы-бледны,
Ой, от тогой-то а мы худы-бледны,
Што мы люди бедны,
Што мы люди бедны.

Ой, дён в походе, а нощь в карауле,
Ой, дён в походе, а нощь в карауле
На щасах стояли,
На щасах стояли.

Ой, а мы у ходе али во походе,
Ой, да мы у ходе али во походе
Врага поджидали,
Врага поджидали.