Подсолнухи зимой

– Да уж… Но что бы мама ни говорила, я все равно сделаю по-своему. Я не могу без него жить.

– Знаешь, кто мы с тобой, – вдруг засмеялась Тася.

– Ну?

– Молодые да ранние.

– Это точно! – засмеялась в ответ Тошка.

Марго первой приехала в ресторан. У нее дрожали руки и сосало под ложечкой. Больше всего она боялась увидеть грязного патлатого парня в наколках с плеером в ушах и пустыми глазами отморозка. Поэтому, увидев рядом с Тошкой высокого и коротко стриженного молодого человека, слегка выдохнула.

– Мама, познакомься, это Гриша Мещеряков, а это моя мама.

– Очень приятно, – сказал молодой человек чуть дрогнувшим голосом. И это понравилось Марго.

– Должна бы ответить тем же, но пока не могу, – проговорила Марго.

– Ну еще бы, теща есть теща, – улыбнулась Тошка.

– Все вполне естественно, – сказал Гриша, отодвигая Тошке стул. – Какой матери понравится отдавать свою дочь неизвестно за кого. Но я надеюсь, мы познакомимся и я смогу завоевать ваше расположение, дорогая Маргарита Александровна.

Он хорошо воспитан, отметила про себя Марго, и то слава богу.

– Мама, ты знаешь…

Гриша ласково положил руку на руку Тошки, как бы призывая ее помолчать.

– Извини, позволь я сам скажу…

– Валяй.

– Маргарита Александровна, я понимаю, Тоша еще школу не окончила и ей только шестнадцать, но уж так случилось, любовь с первого взгляда… К тому же у нас очень много общего, мы понимаем друг друга и… Но это лирика. Скажу о себе. Я скоро защищаю диплом на журфаке.

Марго вздрогнула. Тоже журфак…

…Но я не убежден, что буду заниматься только журналистикой… Я зарабатываю на жизнь в одной крупной компьютерной фирме и, возможно, пока этим и буду заниматься. Не хочется быть одним из стаи бóрзых журналюг, надо сперва ума набраться и опыта, а уж потом заявлять о себе миру…

– Что ж, разумно, – кивнула Марго. Парень ей определенно нравился.

– Что касается Тоши, то моя бабушка поможет ей сдать экзамены за последний класс экстерном. Бабушка ей поблажек давать не будет, хотя и полюбила ее сразу. У нас большая квартира, бабка с дедом… Впрочем, я думаю, лучше вам самой познакомиться с ними.

– Прости, Гриша, а твои родители?

– Мой отец театральный художник, он работает в разных странах, а живет постоянно в Брюсселе, у него другая семья. – Гриша слегка замялся. – С моей матерью… я не поддерживаю отношений… по целому ряду причин. Как это ни прискорбно, я знаю все… Но моя мать Светлана Богословская.

Кровь бросилась в лицо Марго.

– Мамочка, но ведь Гриша не виноват…

– Ирония судьбы, – горько усмехнулась Марго. – Но Гриша и впрямь не виноват.

Было видно, что ребята облегченно вздохнули. Видимо это обстоятельство внушало им опасения.

– Ну, а теперь давайте обедать.

– Мамочка, ты у меня суперская мама! Знаешь, Гришка, как тебе повезло с тещей.

Лев Александрович явно нервничал.

– Левочка, ты зачем меня позвал? У тебя какие-то проблемы? – спросил Даниил Аркадьич, когда они заказали обед.

– Проблем, конечно, хватает, но, по-моему, у тебя их больше. Вот я и подумал, может, поговорим по-мужски?

– Ты о чем?

– О тебе и о Марго.

– Это она тебя уполномочила? – насторожился Даниил Аркадьич.

– Да боже избави, ты что, Марго не знаешь? Но Эличка сказала, что ты стал много пить…

– Ах Эличка сказала… – горько усмехнулся Даниил Аркадьич.

– Да, она волнуется, она тебя очень любит, но Марго для нее превыше всего.

– Слушай, Лева, я, конечно, не образцовый муж, но я люблю Марго. Да, я совершил промах…

– Ну, это нельзя так назвать, ты как раз не промахнулся, баба-то залетела…

– Откуда я знаю, от меня или еще от десятка других… Она никогда мне даже не намекала, что этот ребенок от меня. И вообще, мало ли что бывает, уж кому как не тебе это знать.

– Ох, мои курочки так громко не кудахчут.

– Погоди, еще не вечер, напорешься на творческую натуру, она еще на весь мир прокудахчет…

– Да ты что… Творческие натуры не моя стихия. Мне пока еще телесный контакт важнее духовного.

– Тебе можно только позавидовать… А я… Да пойми ты, Лева, я был готов к тому, что Марго меня прогонит, но она мудрая женщина и решила просто не брать эту историю в голову… Но ей не дают… И она постепенно отдаляется, замыкается в себе, а я просто не понимаю, что делать… Вот и пью… Она уже похудела, побледнела, стала нервная, не подпускает меня, ссылается на усталость…

У Льва Александровича зазвонил мобильник. Он схватил трубку и тут же расплылся в глуповатой улыбке.

– Да, солнышко! Ну конечно, как договорились! Найдешь? Я не смогу, примчусь прямо с совещания, а ты меня там жди, как будто дома… Ну постарайся, солнышко. Я тебя целую. И очень люблю, – добавил он томным шепотом.

– Лева, опять шашни?

– Это, брат, не шашни, это, наверное, любовь.

– Это не Аля часом?

Лев Александрович побледнел.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, я все-таки не слепой… А как же Римма? Еще не напала на след?

Даниил Аркадьич рад был возможности перевести разговор.

– Нет, я шифруюсь… Знаешь, Аля совсем что-то особенное… У меня таких не было еще…

– А кто тут говорил, что предпочитает телесный контакт?