Подумаешь, попал – 2

– Хорошо, стать в строй!

Сержанты, все время стоящие по бокам, отступили, давая дорогу. Уголовный авторитет развернулся и не спеша пошагал к своим.

Я пошел дальше, но через несколько метров вновь остановился. Передо мной стоял Малышев, тот самый младший лейтенант, с которым зимой сорок первого мы держали оборону, а потом перешли в атаку. Но это был уже не тот паренек, который командовал взводом разношерстно одетых добровольцев. Это был молодой мужчина с сединой на висках. Пилотка была без звездочки, погоны, очевидно содранные, как говорится с мясом. И так, вновь знакомый мне человек. После военного трибунала он был разжалован и направлен в штрафбат.

Я, почему-то не смог вспомнить его имени, поэтому назвал по фамилии:

– Малышев, ко мне!

Тот шагнул из строя, было видно, узнал, но вида не подал. Я же не стал показывать из себя начальника, но и здороваться не полез.

– Почему попал в штрафбат? – спросил я без обиняков.

Тот, ответил сразу:

– Не повел роту на убой! Меня арестовали, отдали под суд. Сперва расстрелять хотели, потом вот сюда законопатили.

– Понятно, что с ротой?

– Нет больше роты! Вся под пулеметами легла, а я говорил, надо вечера подождать, а потом чуть в обход, – бывший лейтенант с горечью вздохнул, казалось, он вот-вот заплачет, то ли от осознания напрасных потерь, то ли от обиды. Скорей, всего и то, и другое.

– Как Петр Симчук? – вспомнил я, милиционера.

– Погиб в сорок втором, он в разведке был. Это все, что о нем знаю, – ответил Малышев.

– А Суслин Михаил? Он сержантом был у меня.

– Он сейчас в госпитале, – оживился Малышев, – один из не многих, кто выжил. Он взводным стал, младший лейтенант.

Хоть одна, хорошая новость, подумал я, отправляя Малышева опять в строй. Просто так отменить решение военного трибунала я не имел права.

Я встал посредине этого полукруга, состоящего более, чем из тысячи людей и начал говорить:

– Бойцы! Скажу сразу! Отправим вас в бой первыми, впрочем многим из вас к этому не привыкать. Единственное, что добавлю, наступать будем ночью. Командиры вам объяснят, когда и как. Почему, как тут кое-кто сказал, целый генерал перед вами тут разглагольствует, отвечу, чтобы знали и были уверены. После выполнения задания вы все, не только раненые, будете реабилитированы. Кто имел, вернут награды и звания. – По толпе, прошел шумок. – Повторяю, если задание будет выполнено, я даю слово.

– А можно вопрос? – это был тот самый авторитет, – Нам тут месяц за год обещали считать, а вы говорите, сразу срок скостят.

– Вы перестанете быть штрафниками, получите погоны и будете воевать, как обычные солдаты, – ответил я.

– А в чем разница? Все равно под пули! – снова вопрос.

– Разница в самоуважении, – сказал я и, развернувшись, пошагал к машине.

То, что я обещал штрафникам, обязательно будет выполнено. Об этом мне сказал Горбатов, а он свое слово держит.

В штабе я прихватил с собою Рябинина, перед этим побывав в

строевой части. Мы ехали на аэродром, находившийся в километрах двадцати от нас. Это был полк бомбардировщиков. Стояли там также и транспортники, предназначенные, для перевозки грузов и десанта.

– Держи, я протянул Семену погоны младшего лейтенанта.

Тот, обернувшись, с удивлением взял их.

– Приказ я уже подписал, остальные формальности потом, – сказал я.

– Подъезжаем, товарищ генерал, – Федорчук, вслед за мотоциклом охранения, сбросил скорость.

Действительно, слышался шум работающих авиационных моторов. Меня встречал сам командир полка, подполковник Ретушев. Мы поздоровались и пошли к навесу, под которым, стояло несколько офицеров. Нас нагнал Рябинин, перецеплявший погоны, я мельком взглянул на него. Ну что ж, офицер как офицер и выправка появилась, только вот ремень солдатский заменить, но то дело поправимое.

Обсудив с офицерами полка детали предстоящей операции, я с Рябининым пошел к бойцам. Нас сопровождал капитан, один из присутствующих на совещании офицеров. Мы подошли к группе бойцов, одетых в камуфляжную форму. Их было человек двадцать, занимающихся разборкой и чисткой оружия.

– Остальные на других занятиях, – пояснил капитан, – Всего 120 человек, все не раз бывавшие за линией фронта, отличные ребята.

Бойцы построились.

– Это ваш новый инструктор, – я указал на Рябинина, – младший лейтенант Рябинин Семен Евграфович. Кое-чему он вас научит, кое-чему вы его.

После представления Рябинина я попросил офицеров отойти вместе со мной в сторону.

Капитан достал карту.

– Тут, – начал он, – берег Днепра наиболее пологий, а значит, более укреплен и, скорей всего, заминированный. Как я понял, нашей задачей будет выявление и уничтожение огневых точек противника, пулеметов, минометов, артиллерийских позиций, а также живой силы врага.

Я, кивнул:

– Вскоре к вам подъедут специально подготовленные саперы. Распределите их по группам. Всего в ваш отряд будет входить около двухсот человек. Прыгать, как вы поняли, будете ночью, сразу после бомбежки. Главное, удержитесь до подхода основных сил. Ну, все удачи!

Я пошагал к машине, сделав знак Рябинину проводить меня.