Подумаешь, попал – 2

Его обогнал здоровяк, подобрал взводного, воспользовался его телом как щитом, несколькими скачками добрался до колючки, бросил тело на неё и перекатом оказался за нею. Вскочил, бросил в доли секунды пару гранат и упал. Максим последовал за ним, по дороге сменяв свою винтовку на автомат взводного, пробежался по мертвому телу, стреляя на ходу. А здоровяк уже вскочил и в два прыжка оказался в окопе. Вслед за ним спрыгнул Максим и за полминуты опустошил диск, пройдясь очередями вдоль окопа. А в нем уже шла рукопашка. Здоровяк своими кулачищами сшибал немцев, навалившихся на него. Прикладом автомата Малышев нанес удар по голове одному из нападавших, пытавшемуся пырнуть здоровяка штыком в спину, вовремя уклонился от выпада другого. В окоп спрыгнул еще кто-то, стало веселее. Потом стало еще проще, немцев стало не хватать, еще кое-где слышались выстрелы, но это была уже агония. Пленных не брали.

Светало. Появился ротный в сопровождении двух автоматчиков, у одного из них Максим выпросил полный диск для своего автомата.

– Вперед! Вперед! – кричал ротный, чуть ли не пинками подгоняя штрафников, – Главное, сбить батарею с того бугорка! Нам она не так страшна, а вот танкам!

Позади послышался гул танковых моторов. В атаку пошли все, даже бывшие уркаганы бросили трофейничать. Высотка была взята не без потерь, но батарея пушек не успела толком отстреляться по нашей технике. Танки с десантом на борту ушли вперед, вслед за ними, поэскадронно, конница.

Штрафники, уставшие за ночь, повалились кто где. Появились санитары, стали оказывать помощь раненым, а их было не мало. По звукам выстрелов стало понятно, прорыв расширяется. Снова пошли танки и самоходки, вслед за ними потянулись колонны машин, которые все шли и шли. В сопровождении двух легких танков появился БОА.

Бронемашина остановилась возле отдыхающих штрафников. Забегали

офицеры и сержанты, поднимая бойцов. Из БОА вылез генерал, за ним еще

два офицера. Малышев, по висящей на перевязи руке, узнал Кропоткина. Тот остановился перед собравшейся толпой и окинул её взглядом.

– Что же, гляжу, половина уцелела! – сказал он. Потом, улыбнувшись, добавил. – Я бойцы, слово свое держу, как и командарм генерал-полковник Горбатов. Им подписан приказ, о том, что те штрафники, кто участвовал в ночном бою, полностью оправданы, восстановлены в звании, и ранее полученные награды будут возвращены. – Потом генерал опять улыбнулся. – Ну, что орлы, кто хочет стать гвардейцем, айда ко мне в корпус, только отдыха на данный момент не обещаю! Наступление идет!

– А паек и оклад какой будет? – это влез Кривой.

Стоявший рядом с Кропоткиным майор ответил:

– Все виды довольствия полуторные.

– Ну, тогда я иду к вам, – Кривой сделал шаг вперед, следом за ним шагнула почти половина бойцов. Семен был среди них.

Кропоткин, как будто что-то вспомнив, вдруг спросил в толпу:

– Малышев, ты жив?

– Тут я! – откликнулся Максим.

– Подойди ко мне!

Максим протиснулся сквозь строй к генералу.

Тот улыбнулся вновь, показав радость встречи.

– Телепин! – крикнул он, обернувшись к майору, – Достань свои старые

погоны, ты их с собой таскаешь, я знаю. Тебе они больше не понадобятся, а вот человеку сгодятся.

Телепин, порывшись в планшетке, достал требуемое. Генерал–майор взял у него погоны и протянул Семену:

– Держи, Малышев, и больше не теряй!

Максим взял погоны, осмотрел их, на каждом было по четыре звезды.

На глазах бывшего штрафника навернулись слезы.

Кропоткин развернул его и крикнул:

– Вот, товарищи, ваш новый командир батальона, капитан Малышев.

Я эту ночь не спал, находясь чуть ли не на передовых позициях полка, который занимал оборону участка, предназначенного для прорыва. Как только стемнело, двинулись саперы, которые будут указывать проходы, сделанные ими по ночам в течение недели в минных полях, наших и немецких. Все они будут награждены, и каждый менее, чем медаль «За отвагу» не получит, а кто отличится и орденов не пожалею. Чуть погодя ушел взвод разведки. У этих своя задача – как можно ближе незаметно подобраться к окопам противника и закидать гранатами пулеметные точки, если враг обнаружит атакующих раньше времени.

Тут ничего нового я не придумывал, нечто подобное уже применялось

для прорыва фронта австро-венгерских позиций генералом Брусиловым. У этого полководца получилось в первую мировую войну, почему бы неповториться сейчас. Подвезли штрафников, я наблюдал, как их фигуры, одна за другой, скрывались в темноте ночи. Спрыгивают в окопы, догадался я. Рядом, кроме моих офицеров, топтался командир полка. Ему-то чего переживать, его полк двинется после нас. Мой корпус пойдет, не останавливаясь, дальше в прорыв, а их задача поддержать нас с тыла.