Поле битвы – душа

Три месяца держал меня этот старичок в напряжении, пока не выяснилось, что он давно выжил из ума, а фирмой заправляет его сын, который оставил папе офис с секретаршей как любимую игрушку…

Много забавного, смешного и поучительного произошло за время нашего пребывания в Бельгии, но я оставляю это за рамками своего повествования, поскольку нужно двигаться дальше.

V

Россия, Санкт-Петербург, 1990-е.

Конфликт с грузинскими деньгами был исчерпан, претензий ко мне ни у кого не осталось, и мы с женой решили съездить в Россию на неделю-другую, благо нашлась к этому какая-то необходимость. В Европе мы прижились, обросли друзьями, жили весело и беспечно, и, думалось, что так и будет продолжаться. Но вернувшись в Россию на время, мы вдруг почувствовали, что мы – русские, что у нас есть Родина, и наш Дом здесь. Это невозможно описать – это нужно пережить. Эмиграция послужила катализатором для рождения в сердце патриотизма, и мы остались в России. Я слетал в Брюссель закрыть вопрос с квартирой и текущими делами и вернулся в Петербург.

Начинать пришлось с чистого листа. Бизнеса нет, жилья нет, деньги кончились, но есть желание освоить свое будущее, есть друзья и способность зарабатывать. Да-да, я не оговорился. Это с бизнесом у меня не сложилось, любые мои начинания всегда терпели фиаско, с какой-то пугающей и безжалостной закономерностью. Может быть, в прошлой жизни я был бухгалтером, и в небесной канцелярии решили дать мне передохнуть? А вот зарабатывать у меня получалось, пускай нерегулярно, нестабильно, от случая к случаю, но получалось. Вот и по возвращении в Россию я помог одной европейской фармацевтической компании выйти на лекарственный рынок Петербурга и неплохо на этом заработал. Это позволило нам с женой купить квартиру, и квартира эта стала ещё одним фрагментом Мозаики, или, если хотите, точкой бифуркации.

Есть такое понятие, им пользуются физика и психология, математика и социология, оно применимо почти в любой отрасли знаний – точка бифуркации. Точка раздвоения движения. Точка выбора. Налево – направо. Да – Нет. Для человека это означает, что он постоянно выбирает свое будущее. Бывают значимые точки бифуркации, когда от того, что или как вы выберете, изменится вся ваша дорога жизни. Например: машина не завелась, и вы решили не брать такси, а поехать на метро. В метро вы встретили старого школьного приятеля, завязывается совместный бизнес, и вот, вы уже удачливый бизнесмен, вы богаты и владеете солидной компанией. Но через год наслаждения плодами успеха и собственной значимостью вы погибаете в море на Таити на глубине двадцати метров – у вас отказал клапан акваланга. Или вы все-таки взяли такси, и, выходя из него, встречаете девушку своей мечты. У вас трое детей, любимая жена, вы доживаете до глубокой старости, всю жизнь копите деньги на Таити, но смогли съездить только в Турцию. Или третий вариант: машина завелась, и вы погибаете в тот же день в автомобильной катастрофе. Знать человек не может. Он может только выбирать, иногда предчувствовать. И для него выбранный вариант всегда будет и единственным. Не знаю, как вас, а меня гнетет сознание того, что в этих самых точках бифуркации я со страшной силой теряю упущенные возможности. Эх, зря я «не поехал на метро…».

Впрочем, может быть и такое, что никакой точки бифуркации нет – и все решает степень влияния события на Судьбу. Или где-то там – в небесной канцелярии – уже все записано и предопределено…

Как бы то ни было, квартира, о которой идёт речь, появилась в моей жизни задолго до того, как я узнал о её существовании. Однажды поздним летним вечером моей юности мой друг – известный петербургский архитектор, человек с такой полифонией красок в душе, что с него можно написать учебник по психологии творческого человека, и ещё останется материал для пары докторских диссертаций, приключенческого романа, сценария кинофильма и мемуаров в стиле Казановы, и всё равно, вы о нём так ничего и не узнаете, – остановил машину на Дворцовой набережной рядом с Эрмитажем. Мы вышли и спустились по ступеням к воде. Отражаясь в ночном зеркале Невы, торжественно светился шпиль Петропавловской крепости, а напротив, за нашими спинами высился жилой дом, вплотную примыкавший к ансамблю эрмитажных зданий. «Да… Вот бы жить в этом доме, какой вид из окон…» – мечтательно произнёс мой друг-архитектор. Не согласиться с ним было невозможно, вид крепости на воде завораживал красотой. Но даже в самых смелых мечтах я не предполагал, что пройдут годы, и, расселив одну из коммунальных квартир этого дома, я буду жить в квартире, из окон которой буду подолгу любоваться течением Невы и величием Петропавловской крепости.