Поле битвы – душа

Поскольку в пятницу доллары я не забрал (а счёта в американской валюте у меня тоже не было – я же «не просил»), банку, видите ли, «некуда» было положить мои доллары. И он в ту же пятницу вечером – успел же, подлец (это я его тоже персонифицировал), – перед закрытием биржи на выходные конвертировал мои деньги в обратном порядке, что мне опять стоило процентов от каждой операции. Немецкие марки воссоединились. Всего два года, как пала Берлинская Стена, а какой эффект! Пока я наслаждался жизнью удачливого финансиста, в воскресенье закончилась война в Ираке. Доллар резко взлетел вверх, и в понедельник банк закупил для меня доллары уже по новой цене, опять конвертировав в несколько этапов мои деньги. Из-за моего незнания банковских «фишек» закупка десяти тысяч долларов обошлось мне в полторы тысячи долларов.

А когда я забрал у Эрика накопившиеся почтовые отчеты банка по использованию пластиковой карты, оказалось, что за полгода банк «поимел» меня ещё на три тысячи долларов – проценты за выдаваемые кредиты в бельгийских франках. Я понял, почему богатый Эрик не пользуется кредитными картами и терпит неудобство оттопыренного кармана.

Этот щелчок по носу от внешне дружелюбной Европы был довольно ощутим, потому как жили мы на широкую ногу, а деньги имеют неприятное свойство огорчать своих владельцев, покидая их в самый разгар вечеринки.

Деньги – это придуманная человеком форма энергии, направленная на то, чтобы обособить человека от людей, а людей от человека.

А я-то думал – откуда у меня такая тяга к одиночеству?

Деньги и слова имеют много общего. Когда слов много – их хочется транжирить. Когда слов мало – хочется экономить. Так рождаются афоризмы. По моей книге вы уже поняли, что мне нужен кредит.

* * *

С особой теплотой я вспоминаю, как мы подружились в Брюсселе с русскими – потомками белоэмигрантов. Я впервые услышал русскую речь, в которой трогательно звучало литературно-бережное отношение к языку. Это были люди более русские, чем мы – советские русские. Эти люди несли русскую культуру в своем сердце, передавая её вместе с любовью своим детям и внукам, а их дети – своим детям и внукам. Мы были влюблены в этих людей и дружили не избирательно, а с целыми семьями, от стариков до молодежи.

Я увидел, что старость тоже может быть красива и наполнена смыслом, потому что уважение в семье не имеет возраста. Я нашёл, что такие понятия как порядочность, честь и благородство могут быть не только жизненными принципами, но и генетически врожденными качествами, делающими человека подлинно красивым. Я открыл, что нельзя быть выборочно порядочным или благородным, когда тебе это удобно, как нельзя быть «немножко беременной». Или – или. Истинная правда, что всего одна «ложка дёгтя портит бочку меда». Но такие высокие истины, если не впитаны с молоком матери, в течение жизни или становятся маской, или меняют человека и становятся внутренней потребностью. А возможность измениться – это лучшее, что дано человеку в жизни. Собственно говоря, он для этого и приходит на Землю. С грустью сознаю, что этот путь ещё не пройден мною. Экзистенциальная печаль: уход в дальнейшее…

Мои попытки заниматься в Бельгии бизнесом, как и следовало ожидать, превратились в анекдот. Один из моих друзей, сам успешный бизнесмен, познакомил меня с бывшим министром экономики Бразилии, милым старичком, владельцем фирмы, расположенной в отдельном особняке в престижном районе Брюсселя – на авеню де Тервурен. Мы друг другу понравились, и он предложил мне несколько совместных проектов.

Сначала это был контракт на поставку рыболовецких траулеров в одно африканское государство. Мои партнеры в России нашли отвечающие техническим требованиям и цене траулеры в Новороссийске и провели подготовительную работу по их закупке. Сделка сорвалась в последний момент. Вроде бы, по вине африканских партнёров.

Следующим проектом была дубовая доска. Мой партнёр, этот милый старичок, выиграл у бельгийского правительства тендер на поставку дубовых шпал для строительства солидного участка железной дороги. С одним условием: содержание влаги в дубе не должно было превышать, кажется, шестнадцати процентов. Не было тогда в России дуба с таким процентным содержанием влаги, ну не научились ещё так сушить дерево – не было необходимых сушильных камер, но мои партнёры в России совершают чудо: они находят, уж не знаю где и как, этот дуб. И опять сделка срывается в самый последний момент. Уже в день подписания контракта бельгиец сообщает мне, что есть решение правления фирмы закупить дуб в Африке.