Последний сын

Видя, что Телль принял его ответ, человек придвинул к нему лист бумаги с большими печатными буквами – «Протокол допроса свидетеля».

– Вам надо написать… – человек положил рядом с листом авторучку.

– Что написать? – напрягся Телль.

– Показания. Напишите, как учитель к вам приходил, что делал. Этого достаточно.

– Достаточно для чего?

Человек на той стороне стола смотрел на него и молчал. Он ждал, что Телль поймет сам. И Телль понял.

– Я не буду, – покачав головой, Телль отодвинулся вместе со стулом.

От звука царапающих пол ножек лицо человека чуть дернулось. Когда стул остановился, оно снова стало спокойным.

– А вы подумайте, – тихо сказал человек и уточнил: – О сыне подумайте.

Телль стиснул зубы. Они заскрипели.

Прощение

То, что Телль сделал, грызло его изнутри, не давало покоя. Он не знал, как ему теперь смотреть в глаза сыну. Он доходил до двери комнаты Ханнеса, но готовая открыть ее рука опускалась вниз.

– Надо просто пережить, – говорил себе Телль.

Никогда раньше сам с собой он не разговаривал.

Переживания становились все тяжелее, и только слова признания, которые рвались наружу, могли освободить переполненную совесть.

Когда Телль рассказывал Фине, его голова горела от стыда.

– Ты бы все равно ему ничем не помог, – была уверена жена.

– Но я хотя бы в этом не участвовал бы, – опустил голову Телль.

– У тебя какая была цель? Навредить старику или отвести угрозу от сына?

– Думаешь, от этого легче?

– Или ты все же что-то не то написал? – чуть наклонив голову, Фина пристально поглядела на мужа.

– Я написал – это уже «не то», – Телль смотрел на стакан с чаем, который ему налила жена. – Этот человек знал, о чем я думаю.

Есть не хотелось – кусок не лез в горло.

– Как сказать сыну? – спросила Фина. – Он ждет.

– Сказать, что учитель уехал… Нет. Это будет неправда. Собирается уехать, – ответил Телль, придвинув к себе стакан чая.

– Тогда Ханнес еще сильнее станет ждать его, чтобы проститься.

– Значит, просто сказать, что учителю запретили приходить, – решил было Телль, но, вместо того, чтобы выпить чай, отодвинул стакан.

– В школе учиться нельзя, учителю приходить домой и давать уроки – нельзя… Каково будет Ханнесу? – вопрос Фины был, в общем-то, не к мужу.

– Но сказать надо… – произнес Телль.

– Да, надо, – согласилась Фина.

На работе Телля тут же вызвал к себе мастер. Зайдя к нему, Телль увидел начальника цеха, сидевшего на месте мастера и смотревшего исподлобья.

– Зачем тебя в комитет вызывали? – угрюмо спросил начальник цеха.

– Так это не по работе, – простодушно ответил Телль.

– Но для этого пришлось отпустить тебя со смены, – не сводя глаз с Телля, мастер поставил стул возле своего стола и сел.

Телль рассказал, как было дело. Начальник цеха с мастером слушали внимательно, смотря то на него, то друг на друга.

– И это все? – спросил мастер, когда Телль замолчал.

– Все, – пожал плечами тот.

– Дурень, – хлопнул по столу начальник цеха. – Надо было договориться: ты им напишешь про учителя все, что они захотят, а они помогут с сыном тебе решить.

Телль, снова разворошивший в себе чувство стыда и вновь переживавший свой поступок, поднял на начальника цеха непонимающий взгляд.

– А… – махнул тот рукой. – Иди.

Телль еще не вышел, как они с мастером начали обсуждать услышанное.

– Я надеюсь, ты даже не подумал о таком, – сказала вечером мужу Фина.

– Нет, – уверенно выдохнул Телль. – А как Ханнес? Он знает?

– Я сказала ему, – тяжело ответила жена. – Ханнес спросил меня: «Как я смогу тогда жить, если не буду учиться?» Я объяснила, что учиться можно и самому, и не только математике. Ты только сейчас ему ничего не говори, он занимается.

– Хорошо, – согласился Телль.

Он отодвинул штору. Налив воды в стакан, сел к окну. Было видно дальнюю часть улицы, освещаемую фарами одиноких машин, фонари под окнами соседних домов, сами окна. В каждом из них была своя жизнь. Приподнявшись, Телль разглядел прохожих. Совсем недавно он сам шел по этой темной улице вместе со старым математиком.

Телль выпил воды и пошел в родительскую комнату. Фина сидела у дивана, зашивая рукав рубашки сына.

– Я должен сходить к учителю.

– Сходи, – не отрываясь от шитья, ответила Фина. – Но будь готов к тому, что тебя еще раз унизят.

* * *

Закончив в субботний день работу раньше, Телль отправился в школу, чтобы найти учителя. Ему сказали, что старика уволили по возрасту. Тогда Телль попросил его адрес. Адрес ему назвать отказались, но Телля это не расстроило. Наверняка старик жил в учительском доме за школой. Все учителя жили в том доме.

Зажженный в окнах свет помог найти квартиру старого математика. Она была на втором этаже. Телль увидел, как старик стоял на кухне – наверное, у плиты. Дверь в подъезд оказалась чуть приоткрыта, оттуда пробивался свет лампочки с этажа.

Схватившись за деревянный поручень перил, Телль чуть не оторвал его. Поправив поручень, Телль медленно поднялся на этаж и тихо постучал в крайнюю из четырех квартир. Дверь открылась на вытянувшуюся цепочку. Учитель поглядел, кто пришел, щелкнул снимаемой цепочкой и пригласил Телля в квартиру.