Последний сын

Ожидая у кабинета инспектора своей очереди, Телль собирался с мыслями. Ему казалось: он сейчас все объяснит, и все станет на свои места. Ведь так не должно быть, это же несправедливо. Надо просто разложить все по полочкам: Ханнесу не требуется особый уход, он может учиться, и он хочет учиться. Его недостаток меньше той пользы, которую Ханнес может принести.

Когда Телль вошел в кабинет, его уверенность улетучилась перед сидящим за столом с папками и лампой человеком со значком Нацпартии на пиджаке.

Инспектор что-то отмечал в журнале. На звук закрывшейся двери он поднял голову.

– Вы же вчера приходили, – поправив очки, сказал инспектор.

– Да. Здравствуйте… – одна рука Телля держала кепку, а другая сжимала в кармане деньги. – Я вот по поводу сына. Решения по сыну. Может быть, есть какой-то другой выход?

Телль хотел, чтобы инспектор сказал ему что-то и этим своим ответом направил его в нужное русло.

Но инспектор молча смотрел на Телля, держа руки на открытом журнале.

– Может, нужно заплатить, чтобы решение отменили… – осторожно предложил Телль. – Выкупить там…

– Что? – вдруг спросил инспектор.

Телль заметил, как тот напрягся.

– Ну, если у государства нет средств, чтобы помогать таким детям, то, может, родители сами?

– Это кто ж вам такое сказал?

В вопросе инспектора Телль услышал удивление.

– Никто, – пожал плечами Телль.

– Интересное предложение, – откинулся на спинку кресла инспектор. – Нет, ну, действительно интересное.

Телля насторожило то, как его слова были восприняты.

– Тогда… Кому писать заявление? Или вы сами можете этот вопрос решить?

– Решение комиссией уже принято, и отменить его я не могу, – невинно произнес инспектор.

Он с любопытством ждал, что теперь скажет посетитель.

– Неужели никак? – до конца не хотел верить Телль.

– Никак, – убедительно сказал инспектор. – Решение принято.

– Его можно отменить.

Инспектор поднялся с кресла. Ему надоело сидеть, да и посетитель был уже неинтересен.

– Никто решение отменять не станет. Оно задокументировано. У комиссии нет полномочий отменять его. Только принимать.

– Кто может отменить решение?

– Не знаю. Никто, наверное.

– А что мешает вам, именно вам, выбросить, сжечь, уничтожить журнал моего сына и все данные о нем? – яростно спросил Телль и убедительно добавил: – Я заплачу вам за это.

– Ваши деньги будет невозможно потратить. Все расходы госслужащих отслеживаются, – инспектор вышел из-за стола. – Я приглашаю следующего посетителя.

Его рука потянулась к кнопке вызова, но Телль перехватил ее.

– Подождите. Объясните мне вот что… – он рассказал инспектору про сына почтальона.

Выслушав, инспектор вернулся к столу. Он достал оттуда большую учетную тетрадь и начал листать ее.

– Вот. Он самый… – произнес инспектор, найдя нужную запись. – У него есть значок, он сдал все нормативы.

– И поэтому он может нападать на людей?

– Он получил свое. Мне нечего вам больше сказать, – инспектор закрыл журнал и показал Теллю на выход.

Телль чувствовал, что устал от этого, оказавшегося ненужным, разговора. Он словно боролся с горой и никак не мог сдвинуть ее с места. Телль понимал, что гору просто нужно обойти. Вот только дороги, по которой обойти эту гору, он не видел.

* * *

– Сколько у нас еще времени? – спросила Фина, когда вернувшийся со смены Телль рассказал ей про встречу с инспектором.

– Не знаю.

– То есть, ты не спрашивал, и это нигде не написано? – уточнила Фина.

– Не спрашивал, и нигде не написано.

– Ясно.

Фина задумалась. Когда она о чем-то серьезно думала, то всегда садилась и подолгу глядела в одну точку.

Телль в такие минуты старался не мешать жене. Сейчас он тихо переоделся и зашел в комнату Ханнеса. Сын читал. Заметив отца, он улыбнулся. Ханнес хотел что-то сказать, но Телль поднес к губам палец.

– Мама занята, – неслышно произнес он.

Усевшись на полу у двери, Телль смотрел на сына. С тех пор, как Ханнес перестал ходить в школу, больше всего времени он проводил за книгой.

Зная, что в воскресенье отец опять отправится на черный рынок искать слуховой аппарат, Ханнес накануне вечером писал ему список того, что хотел бы прочитать. Такие книги встречались только на черном рынке, в Нацкниге и книжных отделах других магазинов о них даже не слышали. Стоили они недорого: стараясь избавиться от этих книг, торговцы были только рады Теллю.

Прочитав первую книгу, которую с черного рынка принес отец, Ханнес спросил, где находятся те самые южные моря? Фина сказала, что, раз моря – южные, значит, они должны быть в южном полушарии, а заодно объяснила Ханнесу про экватор.

Телль же купил сыну в Нацкниге карту мира. Она была еще со старыми границами и поэтому шла как уцененный товар. Ханнес с восхищением развернул карту. Губы его шептали названия стран, океанов, морей, городов, а широко раскрытые глаза пытались охватить сразу все.

– Вот наша страна, да? Какая она большая! А мы здесь, да? – палец Ханнеса уперся в кружок с названием города.

– Здесь, – согласился, прочитав там, куда показывал сын, Телль.

– А вот экватор, – провела по линии на середине карты Фина. – Значит, южные моря надо искать вот тут.