Повести и рассказы

– Мы все дела делали серьёзно, старый дружище.

И он серьёзно:

– Тогда я говорю: пас.

– Это почему? – спрашиваю я.

– Подожду, пока сыграют основные партнёры, у них и раскладка покрупнее. А кроме того, есть ещё двое.

– Кто?

– Красс и Звездич.

Я, конечно, отмахиваюсь: Звездич не помеха, с ним поладим, а Красс уже в райских кущах. Объясняю, мол, что лежит застреленный у «ведьмина столба» на Леймонтском шоссе.

– Из пистолета-автомата системы «Кольт», калибр девять и три десятых? – спрашивает старик, даже не улыбнувшись – только в глазах смех.

– Петерсену бы твою память, Фил, – говорю я.

– Моя меня тоже не обременяет, – говорит, – я и Кэпа с Гориллой помню, и последовавший затем дворцовый переворот. Только новый переворот должен быть проведён в рамках строгой законности. Времена другие, сынок. Прежде чем последовать за Крассом, Джакомо придётся оставить завещание, засвидетельствованное двумя не запятнанными ничем гражданами Леймонта и передающее все его капиталы и хозяйство троим преемникам. Не кривись, милый, – троим. Двух ты знаешь. Это господа Педро Монтец и Яков Стон, компаньон Джакомо по делам бриллиантовой монополии, а третий – ваш покорный слуга Филиппе Коффи. Устраивает?

Наверняка играет старик. Без проигрыша. Ну, а мне выбирать не приходится. Пожимаю плечами.

– Допустим, – соглашаюсь я без особого удовольствия, но он ещё не кончил.

– Имеются и другие, – говорит он, – они могут, но не должны помешать. Интересуешься кто? Прежде всего банкир Плучек, член совета директоров бриллиантовой монополии. Имеют значение также генеральный прокурор Флаймер и начальник полиции Петерсен.

Я подумал немножко, посчитал: всё равно останется больше, чем уплатим, – и предложил такой вариант:

– С Плучеком сторгуется Стон, а ты займись Петерсеном и Флаймером. Петерсен на жалованье у Джакомо, а Флаймер, говорят, берёт крупно через подставных лиц. Тебе лучше знать, как и через кого. Кстати, пусть Петерсен прекратит поиски жёлтого «форда» с номером «Д 77–90».

Коффи щурится, думает, долго вытирая бумажной салфеткой губы.

– Сейчас без десяти три, – говорит он, не отвечая прямо.

– По моим сведениям, в это время Спинелли можно найти у Тони в баре «Аполло».

– Тогда читай утренние газеты, Фил, – заключаю я и держу путь к площади Кальвина.

У аптеки на улице Жёлтых Роз останавливаюсь, но захожу не в аптеку, а в писчебумажный магазин напротив, где покупаю лист гербовой бумаги для деловых документов. Всё как полагается. Тут же замечаю «хвост», отрываюсь от него в проходном дворе одного из примыкающих к площади переулков и выезжаю прямо к «Аполло». Бар закрыт, но это меня не смущает; я знаю привычки Джакомо. Открываю дверь одним из десяти известных мне способов и вхожу с автоматом наизготовку.

В баре полутемно. Стон с Джакомо тихо беседуют, Тони дремлет за электроплитой у стойки. Далее всё идёт, как в моём пророческом «сне». Я командую, они повинуются, и начинается разговор. Он не совсем тот, что во «сне», но похожий. Стон делает намёк на возможность мирных переговоров. Джакомо трусливо шепчет: «Термигло… Не может быть!» Руки его дрожат.

Я достаю из кармана гербовый лист и говорю:

– Меня ты знаешь, Джакомо, слов зря не бросаю. Хочешь жить – подпиши на этом листе внизу свои полностью имя и фамилию, а господин Стон и Тони распишутся как свидетели. Тони, бери перо и выползай из-под стойки.

– Зач-чем? – еле выдавливает из себя Спинелли.

– А над подписью я впишу обязательство о том, сколько ты мне должен и когда собираешься расплатиться.

Джакомо смотрит на гипнотизирующее его дуло кольта, потом на лист гербовой бумаги на столе и дрожащей рукой выводит свою подпись. Тут же расписываются Стон и Тони. А я слежу за ними, готовый к моментальной реакции, если кто-нибудь схватится за оружие.

Но всё сходит благополучно. Я беру подписанный лист, складываю и опускаю его левой рукой в карман. Правая по-прежнему опирается с автоматом на стол. Потом делаю знак Тони, чтобы отошёл обратно за стойку, усмехаюсь и говорю:

– Отодвиньтесь-ка подальше, Стон. Вот так.

Я один лицом к лицу с Джакомо Спинелли. Почти всё, как во «сне». «Сон» в руку. Мне очень хочется сказать Джакомо, что я обманул его, обман, так сказать, за обман. Словом, квиты. Но язык что-то не поворачивается, и я молча нажимаю на спусковой крючок.

Неподслушанные разговоры Разные лица

Бар «Аполло», Ещё день.

– Вам, Стон, это не грозит. Можете опустить руки. Не бойтесь.

– Я и не боюсь. Просто интересуюсь.

– Чем?

– Что дальше?

– Дальше мы выйдем и продолжим разговор где-нибудь в другом месте.

– А если я позову полицию?

– Не позовёте.

– Вы так уверены?

– Абсолютно. Разговор у нас будет долгий и выгодный для обоих.

– А что с убитым?

– Тони вызовет полицию и сообщит о налёте вооружённых людей, помешавших обеду его хозяина. Пусть придумает неизвестных в тёмных очках или чёрных масках.

– А если он скажет правду?

– Зачем? Он не болтун и хочет жить, как и мы с вами.

По телефону:

– Это я, господин Коффи.

– В чём дело?

– Только что убили хозяина. Здесь в баре.

– Кто?

– Вооружённые люди. Я их не знаю.