Повести об умных девочках

Папа позвал Катю и маму в дальнюю комнату без телефона и сказал:

– Надо бежать, дочка! Надо бежать, жена!

– Да почему? Что не так? – спросила мама.

– А то. Сейчас мы за всю Землю отвечаем. За всех её людей. За наших и не наших. За американцев и китайцев. За афганцев, за моджахедов и за их детей.

– И всё из-за Камнегрызика? – спросила Катя.

– Да. Ты смотри, дочка, Камнегрыз живёт на Земле уже полгода. Никто его не обидел, не ударил, не замучил. Почему? Потому что мы его охраняем, спасаем. Если он завтра попадёт в руки к государству или к бандитам, это будет уже не разумное живое тело, это будет продукт, который можно продать или сдать за деньги напрокат. Только мы втроём на этой Земле можем дать ему приют. Можем сохранить этот тёплый кусочек космоса. И до последней минуты мы должны обеспечивать ему спокойствие и мир.

Мама и Катя внимательно слушали папу. Он никогда так серьёзно с ними не говорил.

– Дочка! Жена! Я не хочу, не желаю заниматься этим существом. У меня из-за него жизнь ломается. Но на одной стороне стоим мы, и Камнегрыз, и все жители Земли, а на другой – люди денег и политики. Если мы договоримся с Камнегрызом, договорится с ним вся Земля. Если с ним будут договариваться наши чиновники, они сделают всё, чтобы сорвать контакт. Они просто по-другому не умеют.

Выдержав паузу, папа продолжил:

– Это непонятное существо ничего плохого нам не сделало, а наши учёные его чуть не угробили. И мы должны, мы просто обязаны уберечь его и вернуть Камнегрыза его родителям. Даже если для этого нам придётся расстаться с работой, со школой, с теплом и уютом.

Катя и мама поняли, что папа абсолютно прав. Они безоговорочно встали под его знамя.

Только мама сказала одну странную фразу:

– Можно бежать от людей, а можно бежать к людям.

Глава тридцать первая Возвращение блудного сварщика

Жизнь на Клязьме у сотрудников Института исследования космоса постепенно вошла в рабочую колею.

Все учёные выглядели поздоровевшими, отдохнувшими. Они тщательно отсматривали фотографии, проявленные Володей Кузиковым, и делали мировые открытия.

– Мне кажется, наш инопланетянин с какой-нибудь очень тяжёлой планеты, – сказал академик Гаврилов. – Я помню, на всех видеоплёнках он какой-то расплющенный.

Профессор Пузырёв захотел в этом немедленно убедиться, но вспомнил, что большинство плёнок было отослано в Кремль президенту.

Отослать что-либо в Кремль президенту всегда очень легко, а вот получить что-либо назад…

– Совсем не обязательно, что он с тяжёлой планеты, – спорил профессор Пузырёв. – Может, он расплющился в пространственной складке. Или его вытянула временная щель.

– Нам пора уже дать имя нашему инопланетянину, – сказал лаборант Кузиков.

– А чего там давать. Камнегрыз он и есть Камнегрыз, – сказал профессор Пузырёв.

– Нет, это неправильно. Любой новый вид имеет длинное прозвище, – сказал лаборант. – Например, синантроп китайский или кроманьонец французский.

– Вы что, забыли? Мы же давно президенту писали, что это Камнегрыз клязьминский кайнозойский, – твёрдо сказал академик Гаврилов. – Пусть так и остаётся.

Тут как раз явился крупный учёный – сварщик, слесарь и механик дядя Коля Спиглазов.

Его немедленно пригласили на заседание Учёного совета. Академик Гаврилов сурово начал:

– Ну что, где пропадал? Отчитывайся, мерзавец.

– Пропадал в подвале. И совсем я не мерзавец.

– В каком подвале?

– В бандитском. В зиндане. В двухкомнатном.

– Докладывай! – рявкнул академик. – Всё по порядку.

Спиглазов доложил всё по порядку. И про двух любознательных студентов с барановым уклоном. И про дозревательный подвал, и про бабушку с кочергой, и про страшного Куку.

– Час от часу не легче, – сказал лаборант Кузиков. – Теперь ещё и бандиты.

– Дурак, – возразил академик. – На них всё и спишем.

Тут их по телефону обрадовали:

– К вам едет министр иностранных дел.

Учёные забегали, заметались, не зная, как быть, но решительный Гаврилов быстро пришёл в себя:

– Ничего, сейчас как-нибудь выкрутимся. А потом прикажем Спиглазову сделать действующую модель.

Он велел затемнить клетку Камнегрыза и приготовить все видео- и фотоматериалы.

Глава тридцать вторая Пастухов в лаборатории

Запудрить мозги Пастухову было нетрудно. Академик Гаврилов велел включить проектор с диапозитивами и стал объяснять:

– Это предмет кристаллическо-кремниевой структуры неизвестной до сих пор на Земле формы. Предмет явно мыслящий или сконструированный мыслящими существами.

– Как зовут этот предмет? – спросил Пастухов.

– Камнегрыз клязьминский кайнозойский, – ответил Гаврилов.

– А как вы зовёте его между собой?

– Никак, – ответил профессор Пузырёв.

– Ну, может быть, Шарик, Тузик там или Кремник? – спросил Пастухов.

– Мы же не в зоопарке, – сурово ответил Гаврилов.

Министр Пастухов был очень нетерпеливый. Ему надо было быстро решать проблему:

– Можно на него взглянуть?

– Вы же его видите, – показал Гаврилов на экран.

– А живьём?

– Мы ещё не решили, живое это существо или мыслящая машина.

– Так можно взглянуть?