Читаем Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции полностью

Власть отметила усердие К.П. Маршалка. В декабре 1905 года за служебные отличия его наградили орденом св. Анны 3-й степени, а 22 сентября 1908 года, в то время, когда Карл Петрович уже служил в Петербурге, он был награждён орденом св. Владимира 4-й степени «за исполнение поручения начальства, сопряжённого с явной опасностью жизни».

Рис. 91. Е.Ф. Мищук, К.П. Маршалк, В.Г. Филиппов (слева направо). 1910 или 1911 год

На должности псковского полицмейстера он служил до мая 1908 года, когда в связи с переводом А.Ф. Кошко в Москву его, уже в чине коллежского секретаря, назначили помощником начальника СПбСП. На этом поприще Маршалк также проявил себя с самой лучшей стороны, участвовал в раскрытии «резонансных» дел. И за участие в раскрытии дела Гилевича (см. Ошибка: источник перекрёстной ссылки не найден) Высочайшим приказом № 26 от 6 мая 1910 года Маршалк был произведен в титулярные советники со старшинством с 16 марта 1908 года.

<p>Дело № 36. Убийство Марианны Тиме</p>

(по материалам газет и журналов за 1913 год)

Марианне Людвиговне Тиме было сорок, её мужу Казимиру Юлианновичу – тридцать четыре. Они снимали 4-комнатную квартиру в доме 12 по Кирочной улице. Муж служил инспектором в Обществе международных спальных вагонов и постоянно находился в разъездах. Ходили слухи, что Марианна – высокая, стройная, эффектная – была ему не верна.

Вечером 10 января 1913 года госпожа Тиме отправилась в кинематограф «Кристалл-Палас» и вернулась домой в сопровождении импозантного блондина лет 25, одетого в пальто с котиковым воротником и котиковую же шапку. Роста блондин был среднего, носил небольшие усы. Но их пикантным планам не суждено было сбыться – домой, неожиданно для супруги, вернулся Казимир Тиме. И посетителю, который представился незадачливому супругу Полем Жераром (и вручил визитную карточку), пришлось ретироваться.

На следующий день Казимир уехал в командировку, а Жерар снова посетил Марианну. На этот раз в компании с приятелем, юношей 20 лет, шатеном без усов и бороды, ростом повыше «француза». Одет молодой человек был в осеннее пальто с бархатным воротником, на голове его красовался модный котелок. Посетители пробыли у Тиме около часа, а потом вместе с ней ушли. Однако Марианна с Жераром вскоре вернулись. Блондин заночевал на Кирочной и покинул квартиру только в 9 часов утра. А в полдень вернулся, снова с тем же приятелем. Для М.Л. Тиме визит молодых людей неожиданностью не стал: она заранее сообщила о нём своей прислуге Анне Мустайкис, велев той одеться понарядней. После того как горничная впустила гостей в квартиру, хозяйка приказала ей удалиться в кухню и заняться там глаженьем, а в комнаты не входить, пока её не потребуют.

Во втором часу дня в кухне раздался звонок с парадной лестницы. Поспешив в переднюю и найдя, к своему изумлению, входную дверь открытой, Мустайкис, решив, что её зовет госпожа, вошла в гостиную, где увидела её, лежащую на полу. Барыня страшно хрипела, голова её была накрыта двумя подушками, возле которых в луже крови валялись топор и кистень. Мустайкис с громкими криками выбежала на парадную лестницу. Услышав её зов о помощи, швейцар дома Василий Матвеев бросился на улицу в надежде догнать посетителей Тиме, которых он буквально за несколько минут до этого выпустил из дома. Однако гости Марианны Людвиговны уже успели скрыться. Поднятая тревога собрала в квартиру Тиме соседей, среди которых был доктор Давид Фридман, оказавший раненой первую медицинскую помощь. Но потерпевшая была настолько слаба, что не смогла ответить ни на один вопрос. По распоряжению явившихся на место преступления чинов полиции раненая была отправлена в Мариинскую больницу, где в тот же день скончалась, не приходя в сознание.

Рис. 92. Портрет убитой Марианны Тиме, фотографии орудия убийства и места преступления (Огонек. 1913. № 7)

Мотив преступления до поры до времени оставался сыщикам неизвестен – сын Марианны Людвиговны[211] и срочно вернувшийся из командировки муж заявили, что ценности из квартиры не украдены.

Сыскной полиции удалось выяснить, что накануне гибели Марианна Тиме вместе с похожими на описание её убийц молодыми людьми посещала ресторан «Вена»[212]. Там сообщили, что последние две недели спутники госпожи Тиме бывали там ежедневно. Отобедали они в «Вене» и после убийства. Однако их имен и фамилий официанты не знали.

Рис. 93. Зал ресторана «Вена»

Перейти на страницу:

Все книги серии Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции
Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

«Мы – Николай Свечин, Валерий Введенский и Иван Погонин – авторы исторических детективов. Наши литературные герои расследуют преступления в Российской империи в конце XIX – начале XX века. И хотя по историческим меркам с тех пор прошло не так уж много времени, в жизни и быте людей, их психологии, поведении и представлениях произошли колоссальные изменения. И чтобы описать ту эпоху, не краснея потом перед знающими людьми, мы, прежде чем сесть за очередной рассказ или роман, изучаем источники: мемуары и дневники, газеты и журналы, справочники и отчеты, научные работы тех лет и беллетристику, архивные документы. Однако далеко не все известные нам сведения можно «упаковать» в формат беллетристического произведения. Поэтому до поры до времени множество интересных фактов оставалось в наших записных книжках. А потом появилась идея написать эту книгу: рассказать об истории Петербургской сыскной полиции, о том, как искали в прежние времена преступников в столице, о судьбах царских сыщиков и раскрытых ими делах…»

Валерий Владимирович Введенский , Иван Погонин , Николай Свечин

Документальная литература / Документальное
Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей
Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей

Этот сборник является своего рода иллюстрацией к очерку «География зла» из книги-исследования «Повседневная жизнь Петербургской сыскной полиции». Книгу написали три известных автора исторических детективов Николай Свечин, Валерий Введенский и Иван Погонин. Ее рамки не позволяли изобразить столичное «дно» в подробностях. И у читателей возник дефицит ощущений, как же тогда жили и выживали парии блестящего Петербурга… По счастью, остались зарисовки с натуры, талантливые и достоверные. Их сделали в свое время Н.Животов, Н.Свешников, Н.Карабчевский, А.Бахтиаров и Вс. Крестовский. Предлагаем вашему вниманию эти забытые тексты. Карабчевский – знаменитый адвокат, Свешников – не менее знаменитый пьяница и вор. Всеволод Крестовский до сих пор не нуждается в представлениях. Остальные – журналисты и бытописатели. Прочитав их зарисовки, вы станете лучше понимать реалии тогдашних сыщиков и тогдашних мазуриков…

Валерий Владимирович Введенский , Иван Погонин , Николай Свечин , сборник

Документальная литература / Документальное

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука