Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

Ещё более существенно наша версия хода расследования отличается от изложенной в воспоминаниях А.Ф. Кошко. По его словам, убийство Тиме было раскрыто благодаря визитной карточке месье Жерара, которую Долматов вручил как свою мужу Марианны Тиме. Отыскав настоящего Жерара, сыщики узнали, что тот ведет строгий учет визиток, и получили список всех, кому он их вручал. Путем обхода выяснили, что только у одного из них – важного чиновника МИДа[216] – карточка пропала. Его Превосходительство даже указал на вора – Александра Долматова-младшего, который заходил к нему несколько дней назад вместе со своим отцом. Данная версия до публикации воспоминаний А.Ф. Кошко нигде – ни в печати, ни в суде – не фигурировала. А Долматов на процессе утверждал, что визитку Поля Жерара раздобыл не в Петербурге, а в Париже: «эту карточку я получил от одного знакомого в Париже, в ресторане… Злого умысла у меня никакого не было, когда я давал Тиме карточку Жерара. Я только мог бы повредить себе, так как был единственным русским знакомым Жерара и меня легко могли бы открыть, – добавляет Долматов»{504}.

Причины ошибок и неточностей в воспоминаниях А.Ф. Кошко мы подробно анализируем в разделе, посвященном ему. Напомним лишь, что А.Ф. Кошко в январе – феврале 1913 года возглавлял Московскую сыскную и участия в расследовании убийства М.Л. Тиме не принимал.

Высочайшим приказом № 43 от 23.06.1914{505} начальник Московской сыскной полиции А.Ф. Кошко был назначен начальником 8-го (уголовно-сыскного) делопроизводства Департамента полиции, а К.П. Маршалка тем же приказом назначили на его место. В первопрестольную Карл Петрович прибыл в сентябре 1914 года. Он «получил в наследство» хорошо отлаженный механизм – в 1913 году Московская сыскная полиция была признана одной из лучших в Европе. 5 марта 1916 года за выслугу лет К.П. Маршалка произвели в чин коллежского советника и в том же году наградили орденом св. Станислава 2-й степени.

Во время Февральской революции 1–2 марта в Москве были пойманы и посажены в Бутырку все оставшиеся в городе полицейские чины, за исключением Карла Маршалка. Как и в питерском отделении, в Московской сыскной имелись гримировальная и костюмерная комнаты с коллекцией одежды всех сословий. Благодаря этому Карл Петрович сумел покинуть свой кабинет в Малом Гнездниковском переулке никем не замеченным. 9 марта полицию сменила милиция, и вместо городовых порядок теперь охраняли студенты, вооруженные винтовками. Но новая власть быстро поняла, что для борьбы с уголовниками нужны профессионалы. И Маршалк вернулся к прежним обязанностям, став начальником уголовной милиции города Москвы. Для надзора за ним был приставлен комиссар – адвокат М.Ф. Ходасевич.

В том же марте 1917 года произошла амнистия, и тысячи ранее осужденных по уголовным делам вернулись в Москву. Даже если кто-то из них и хотел жить честным трудом, он просто не мог этого сделать, потому что работу найти было невозможно. Преступность весной 1917 года увеличилась многократно. Вот статистические данные, которые тогда К.П. Маршалк предоставил известному историку криминального и тюремного мира М.Н. Гернету{506}:

После Октябрьского переворота в бывшей Сыскной изменилось название, теперь она именовалась Московским уголовным розыском. А также сменился комиссар – им был назначен земляк и тезка Маршалка Карл Карлович Розенталь. Отношения между ними не задались, да и «красный террор» начался. Не став искушать судьбу, летом 1918 года Карл Петрович навсегда покинул Советскую Россию. Сделал ли он это тайком или, как утверждают некоторые исследователи, с разрешения Моссовета – неизвестно. Маршалку удалось добраться до Киева, где у него были влиятельные друзья, и в сентябре он был назначен там на должность градоначальника (Київського міського отамана){507}. Карл Петрович снова ловил убийц и воров, боролся с подпольными казино и «мельницами»… Однако далеко не со всеми…

В октябре месяце городская полиция решила провести облаву в ресторане «Паяръ», располагавшемся в самом центре Киева – Крещатик, дом 1, – где, по слухам, играли на бешеные деньги. Однако путь туда стражам порядка преградил некий Арон Самуилович Симанович (1872–1944). Не отрицая, что в помещениях ресторана действительно идет игра, он посоветовал командиру отряда полицейских не вмешиваться не в свое дело, а за разъяснениями обратиться к Маршалку. Тот тут же ретировался, потому что знал – Симанович в градоначальстве свой человек и без доклада входит в кабинет Карла Петровича. Однако все же сообщил о произошедшем инциденте начальнику киевского уголовного розыска. Тот отправился к Маршалку. И после разговора с ним отдал приказ больше никогда не проверять «Паяръ».