ПРИНЦ ПРИКАЗЫВАЕТ

– Загляните и увидите, – предложил юноша.

Эриксон покачал головой.

– Не могу: скрипучие половицы все равно вас предупредят. Просмотрите почту и ответьте, как обычно. Терпеть не могу писать письма, а вам, кажется, это нравится, так что можете ответить и на мои. Не прерывайте меня, если только не загорится дворец или что-нибудь в этом роде. И не позволяйте Жану плакаться. Вы с ним справитесь. А о кресте лучше пока не думать.

Старый слуга поджидал юношу в кабинете.

– Доброе утро, доминде, – он робко улыбнулся и попятился, низко кланяясь в ответ на приветствие Майкла Карла.

Почта была разложена на две пачки: личная и деловая, но сегодня утром интерес Майкла Карла вызвал длинный зеленый конверт. Эриксон говорил ему о таких конвертах, но юноша увидел такой впервые. Их доставляет не почта, а посыльный; их нельзя открывать, а нужно передавать американцу нераспечатанными.

Думая об этом, Майкл Карл для надежности спрятал конверт в ящик стола и занялся остальной почтой. Как справедливо заметил хозяин, юноше нравилось писать письма, может быть, потому, что ему никогда не приходилось этого делать раньше, и у него вырабатывалось чутье в этом трудном деле. Он, казалось, инстинктивно знал, что сказать и как.

Его часто удивлял объем почты американца. Поступало множество писем от очень странных людей. Казалось, все знают, что Эриксон собирает интересные и необычные сведения о стране и её обычаях; он как будто задумал написать путеводитель по Морвании, и все стремятся помочь ему в этом.

Конеторговец в сегодняшней утренней почте рассказывал о необычных особенностях своего дела в северных горах. Он показался образованным и наблюдательным человеком, и Майкл Карл наслаждался его письмом; прочитав, он поместил его в папку «Для хранения»; американец хранил множество папок с такими письмами и выписками.

Следующее же корявое малограмотное письмо с приложенной грубой картой рассказывало о малоизвестном проходе в горах Лауб, после тщательного изучения оно присоединилось к письму конеторговца вместе с аккуратной и грамотной копией, подколотой к оригиналу.

Несколько рекламных проспектов Майкл Карл отложил в сторону: он уже знал, что хоть американец позволяет ему отвечать почти на все письма, он не разрешает выбрасывать ни одного, пока сам его не просмотрит.

Вскоре письма были распечатаны, к каждому прикреплен черновик ответа, потому что машинка находилась в библиотеке, а до полудня входить туда было нельзя. Майкл Карл считал, что по утрам Эриксон работает над своей книгой, потому что он всегда уходил в библиотеку в девять утра и не выходил до двенадцати; все это время дверь была заперта изнутри, и входить туда не разрешалось.

Юноша аккуратно сложил письма и перешел к книгам. По предложению американца, он изучал горный диалект морванийского языка и каждое утро занимался с Кандой, происходившим родом с гор. К тому же он читал книги по истории Рейна. Книги, которые принес ему тогда в постель американец, породили у Майкла Карла желание получше ознакомиться с историей древней столицы Морвании.

Он глубоко погрузился в тайны неправильных глаголов, когда в комнату нерешительно вошел Жан.

– Доминде, доминде, Эриксон ушел. Он передал, что, если хотите, можете воспользоваться библиотекой.

Майкл Карл взглянул на часы на каминной доске.

– Но ещё только десять тридцать, – удивленно пробормотал он. Эриксон раньше всегда оставался в библиотеке до двенадцати.

– Доминде неожиданно вызвали.

– Хорошо, – Майкл Карл отложил книгу и сложил бумаги.

В библиотеке, несмотря на теплый майский день, в камине подыхал огонь: каменные дома, прижимавшиеся спинами к скале крепости, сохраняли сырость и холод даже летом. Юноша разложил бумаги на столе американца: какую бы неаккуратность ни проявлял Эриксон во многих отношениях, стол у него всегда был идеально чист. Впрочем, Майкл Карл подозревал, что, уходя, Эриксон просто сбрасывает с него все в один из ящиков.

Пальцы его летали над клавиатурой машинки. Работа на машинке – одно из современных занятий, которому, по какому-то капризу полковника, его обучили. Вероятно, полковник сделал это, потому что только его воспитанник мог разобрать свои каракули. Часы пробили половину двенадцатого, когда он закончил последнее письмо и разложил все бумаги на столе в ожидании неразборчивой подписи Эриксона.

Оставалось уложить в нужные папки письмо конеторговца и горца и составить список писем, пришедших на этой неделе. Майкл Карл как раз занимался этим, когда Жан пригласил его на ланч. И только проходя через прихожую в столовую, юноша вспомнил о письме в зеленом конверте.

Ящик стола, вероятно, не самое надежное место. Майкл Карл взял письмо и осмотрелся. Наверное, лучше будет взять его с собой… Сапоги! Не впервые приходилось ему что-то прятать за голенищами сапог. Он по-прежнему носил большие сапоги Генриха, но тем лучше. Юноша сунул письмо в зеленом конверте за голенище сапога для верховой езды.