Прогулка по ту сторону

«Домовик мне зубы заговаривает», – раздраженно подумал он – «тоже мне батюшка на исповеди»

– В общем так, – сказал он подойдя к домовому и направив на него выключенный фонарик, – или ты мне говоришь где она или я буду в тебя светить пока ты в труху не превратишься.

– А коли не скажу?

– Скажешь, я тебе помогу.

Вадим схватил домового за шиворот рубахи и попытался оторвать от пола. Карлик внезапно оказался тяжелым.

– Пусти гад… – заверещал он, – пусти не то глаза тебе выцарапаю.

Домовой зашипел как рассерженный кот и попытался вцепиться Вадиму в глаза. Тот откинул голову назад, но у карлика руки были длинными. Не видя лица, он схватил его за волосы. Некоторое время они крутились так по комнате, пока домовик вдруг не ослабил хватку, прислушался, а потом крепко вцепился в Вадима.

– Тихо – зашипел он – тихо, они идут.

– Кто идет? – тяжело дыша спросил Вадим. Карлик повис на нем всей тяжестью.

– Царево шествие. Сколько лет уж здесь ходят. Тихо, а то услышат. Мне то что, а вот тебя разорвать могут.

Вадим прислушался. С улицы действительно слышался шум. Поначалу он был похож на морской прибой, но по мере приближения превращался в громкий шепот. Словно огромная толпа людей шепталась одновременно. Вадим отпустил домовика на пол и осторожно на корточках подполз к окну.

– Только сильно не высовывайся – умоляюще пробормотал домовой – они почти не зрячие, но проходят совсем рядом с избой. Увидят все тут разнесут…

Снедаемый любопытством и не обращая внимания на просьбы домового Вадим слегка поднял голову над подоконником. Увиденное заставило его замереть.

Мимо избы неспешно двигалось странное шествие. Возглавлял его человек в мантии с горностаевой пелериной вокруг плеч сходящейся двумя полосами на груди. Полы мантии некогда роскошной рваными краями волочились по земле, сама же она была настолько грязной что едва можно было разобрать ее прежний золотистый окрас. На голове идущего было некое подобие куполообразной короны из кривых металлических прутьев увенчанной крестом. Лицо человека было покрыто бородой, но Вадиму оно показалось смутно знакомым.

– Я ничего не знал .... не знал ничего … как я мог предвидеть… я ничего не знал, простите, – простонал идущий.

– Ишь ты, – зашептал домовой, – тяжко ему. Думал бремя с себя сбросил, ан нет. Будет голубчик его до конца носить....

Вадим промолчал потрясенный увиденным. Он узнал идущего. Его лицо навсегда запомнилось ему со школьных времен. Человеком возглавлявшим шествие был отрекшийся император Николай II.

Бывший царь на миг остановился напротив избы, но тут же идущие сзади подтолкнули его в спину и он снова понуро двинулся вперед. Шепот сопровождавший шествие теперь стал таким громким что казалось заполнил все пространство вокруг. Вадим тщетно пытался разобрать сквозь этот шелестящий гул хоть какие нибудь слова, но не мог. Угадывалась лишь интонация – недовольная и осуждающая.

Все сопровождающие свергнутого царя были одеты в белые одеяния, наподобие того что носил призрак Алены, только более длинные до самых ступней. Одежда ходоков сильно контрастировала с лицами, настолько темными что невозможно было разобрать хоть малейшие их черты. В лунном свете идущие были похожи на белые столбы с зачерненными верхушками. Мертвецы качали головами в едином такте.

«Саваны», – вспомнил вдруг Вадим выражение услышанное когда то – «мертвецы в саванах»

Шествие продолжало двигаться к лесу, в ту сторону откуда он пришел.

Сам возглавляющий шествие уже давно скрылся из виду. А призраки в саванах продолжали монотонно раскачиваясь идти мимо избы.

– Сейчас пройдут, – через некоторое время прошептал домовой, – вот уже последние.

Шествие оборвалось. Последние фигуры скрылись из поля зрения ограниченного оконным проемом. Вадим некоторое время сидел молча глядя вперед, где невдалеке чернели развалины другой избы.

– Что это было? – наконец спросил он.

– Говорю тебе – царево шествие. Император грех на себя взял, от престола предков отказался. Вот теперь и ходит, с теми кого на погибель обрек, вокруг древней столицы государства своего. Такое ему наказ ему вышел…

– С кем, с теми?

– С непогребенными, заложными покойниками. С расстрелянными, от голода и болезней помершими, раскулаченными, на войне братоубийственной сгинувшими. Всеми кто по его вине без должного обычая похоронен был…

– А он то тут причем? Не он то их всех убил – вскрикнул Вадим – что за судьи тут у вас такие.

– Строгие. Но справедливые. Кабы он слабины не дал, клятву данную при коронации сдержал, не было бы войны когда брат на брата, не было бы голода.

– Да разве раньше войн не было, голода? Разве раньше люди друг друга не убивали?