Проклятый король и я

Нет, я. конечно, не плакала — большая девочка уже, но… Я всё понимаю: король, мужское самолюбие. Но зачем же…так? Разве я заслужила? Я… От чистого сердца. Хотела только, чтобы ребёнок был счастлив. Его ребёнок!

— Конечно, — ответила глухо. — Я готова.

Правильно, а чего тянуть? В лес так в лес. Всё. Хватит! Надоело. Поиграли в сказку и будет. Заберу Кекса и пойдём в ПрОклятый лес, искать дорогу домой. Нас там ждут. Там мы с ним нужнее. Да и мир понятней. Мужики, правда, всё те же…

— Госпожа ведьма, вы… Аааа… Ооо!

Элдж схватился за спину, лицо его перекосилось от боли.

— Что с вами? — я подбежала к нему — помочь, поддержать.

Мысли, связанные с обидой на короля, тут же улетучились. Что с ним? Ведь не думала ни о чём таком, не проклинала. Ничего плохого несчастный старик мне не сделал, уж если бы и прилетело, то рыжему красавцу, а тут…

Да что ж такое-то? Не могу же я существовать в этом прОклятом месте бездушной, ничего не чувствующей статуей, я ж человек, в конце-то концов! И вдруг…

— Спасибо, госпожа ведьма! — просиял Элдж, выпрямляясь и блаженно потягиваясь, — Вот, спасибо… Волшебница! Уж сколько я мучаюсь спиной этой проклятой, кости старые подводят, а вы… Век благодарен вам буду, всесильная, милосердная…

Слуга ещё долго перечислял хвалебные эпитеты, я же стояла, как громом поражённая. Это что же получается, граждане-товарищи голодного прОклятого королевства? Выходит, я могу не только проклясть, но и вылечить? Нет, мне — нравится, вот только как сделать так, чтобы я избавила от недуга тех, кто некогда попал под горячую руку новоиспечённой ведьмы Натальи Владимировны?

Вопрос так и остался открытым. Стефан нас с Кексом проводить не вышел (и правильно — зачем?), так что в карету на рассвете мы с мопсом загружались, заботливо укутанные пледами, которые нёс за нами, причитая и восхваляя благодетельницу, верный слуга его величества.

Элдж и впрямь выглядел молодцом! Спина прямая, на щеках — румянец, взгляд горит молодецким огнём. Если действительно я тому причиной — что ж, на здоровье, как говориться. А только уверенности в том нет…

Карета мерно покачивалась, подпрыгивая на ухабах, за окном вставало, просыпаясь, солнышко. По иронии судьбы провожали меня кучер да тюремщик — старые прОклятые знакомые. Видимо, решили использовать свой последний шанс. Жалко их. Я ж давно простила!

Я улыбнулась умным, блестящим шоколадным глазам. Кекс — лучший друг пусть и не частых, но глубоких философских бдений. С ним так хорошо молчать. Думать. А сейчас как раз было о чём. Если признаться самой себе по-настоящему, то… Что-то было в момент, когда происходило волшебство. Что-то внутри меня… шевелилось? Шептало?

Откуда я знаю, я ж в магии, если уж говорить на чистоту, ничегошеньки не смыслю! Но то же самое чувство было, когда мне казалось, что замок короля Стефана вот-вот со мной заговорит.

— Рррр… — я так задумалась, что не сразу заметила — Кекса что-то беспокоило.

Мопс рычал, отчаянно роя лапами дно кареты.

— Кекс? Что с тобой?

— Ррррр….

Я присела на корточки, стараясь не упасть на полном ходу, схватила расшалившегося мопса, и тут…

Ковёр отодвинулся, и стало видно, что в полу есть отверстие. Зачем, не знаю, но зато стало ясно — что беспокоило собаку.

Кареты в королевстве предназначены для длительных путешествий, а потому они довольно высокие. Внизу некое… Скажем так, «багажное отделение». У нас с мопсом весь багаж — рюкзачок с посылками из постомата, с которым мы и попали в зачарованный лес, тем не менее, там кое-что было, вернее — кое кто…

Скрючившись в три погибели там сидел грязный, ободранный мальчишка — тот самый скоморох с площади! Я так удивилась, что даже не смогла закричать. Мальчишка подмигнул и многозначительно прижал палец к губам:

— Тссс…

Глава восьмая

— «Тс-с-с-с»? — ну, это мы ещё посмотрим….

Признаться, ещё там, на площади, мальчишка меня заинтересовал. Помню, захотелось откормить. Ну и узнать, как он дошёл до жизни такой.

«У нас нет нищих!» — вспомнила я гордое восклицание его величества.

Ну-ну…

Ах да, и ещё страшно интересно — откуда это поэт-цветик так хорошо информирован? Столько вопросов! Нас тут двое, никого постороннего, говори — не хочу, так что…

Никаких: «Тс-с-с», юноша!

— Решил отравиться с вами в путешествие, — нагло сообщили мне, обаятельно улыбаясь.

Вот значит, как? Этот нахал, ни больше ни меньше, ставит меня перед фактом. А ямочки на щеках…

Очарователен. Это-то бесспорно, а только меня всегда напрягали мужчины, пытающиеся навязать мне свою волю. Аллергия у меня на них, особенно после решения Стефана. А я ещё к нему извиняться шла! Ох, как бы не попал мне сейчас нежданный попутчик под горячую руку — наведьмачу, потом самой стыдно будет.

— С чего ты взял, что отправиться со мной — хорошая затея? — спросила, строго глядя в шальные карие глаза.

Шея грязная, взъерошенные, спутанные отросшие вихры во все стороны, ноги-руки в ссадинах, в глазах — чертенята. Ну, просто… Питер Пен!

— Я правду знать хочу, — поэт стал серьёзным. — Потом расскажу людям!

— И какая она будет, твоя правда? — усмехнулась я.