Проклятый король и я

С диким злобным клёкотом с неба спикировала огромная чёрная птица! Рука похитителя окаменела, нож выскользнул из пальцев. Меня отбросило от разбойника, которого в тот же миг скрутили солдаты.

Я, затаив дыхание, смотрела на птицу, что опустилась передо мной. Огромная, в человеческий рост. Иссиня-чёрные, жёсткие перья топорщились — проведи рукой, располосуешь в кровь. Мощный, огромный клюв и… глаза. Синие глаза короля Стефана. Это он, ошибки быть не может. Король и без того несчастного прОклятого королевства, неизвестно почему вдруг стал… птицей?

Господи… Да что ж это, а? Неужели… Я заколдовала короля? И он теперь… гигантский грач?

Глава девятая

Я смотрела Стефану в глаза, забыв про всё на свете: разбойников, солдат, свою обиду и Патрика с Кексом. Не было даже здравых мыслей на тему, что мне, наверное, лучше сбежать, потому как за превращение правителя в птицу, по головке точно не погладят…

Вместо этого глаза заволокло слезами, нос потёк. Да что же это такое, а?! Почему моя размеренная, нормальная жизнь несётся, не пойми куда, да ещё с такой бешеной скоростью?

Всё вышло из-под контроля, даже магия, будь она не ладна (и не важно, что под контролем она никогда не была). Я не хотела. Честное слово! Не хотела я заколдовывать Стефана, тщательно следила за мыслями — не то, что за словами, и вот… Полюбуйтесь! Всё бесполезно…

Птица насмешливо забулькала — это она так… смеётся? Я закрыла лицо руками. И что я скажу Злате?

Пошатываясь, подошла к заколдованному королю и обняла, утонув лицом в перьях

— Прости. Потерпи немного, ладно? Обещаю, я всё исправлю. Я не я буду, если колдовство это своё проклЯтое не приручу. И всех расколдую. И вообще — надо найти какую-нибудь ведьму, пусть объяснит, как управляться с той силой, что на меня свалилась…

Грач молчал. В горячей груди билось сердце — большое, сильное. Я перебирала пёрышки, удивляясь тому, какие разные они были на ощупь — верхние — жёсткие, словно бритвы, а под ними — тёплый, уютный пух…

— Хорошо, что вы успели, ваше величество! — раздался деловитый голос командира, в котором не было и тени изумления.

Это что же получается? Все и без моих признаний понимают, что перед ними — король? И скажите мне ещё, что…

— Ваше величество, — из кареты выбрался Патрик, крепко прижимая Кекса к себе — мопс слишком быстро принял мальчишку за своего, даже немного обидно стало… — Хорошо, что вы помирились с госпожой ведьмой, а то Златка… Ой!

Юный правдолюбец понял, что проговорился, я же вдруг осознала, что на глазах у всех обнимаю Стефана.

Стало как-то… неловко. Последний раз со мной такое было классе в восьмом. Светка Копытина, в которую были влюблены все мальчишки нашего класса, взяла и ляпнула: «Ну, с Наташкой все ясно, она ж по Никите второй год сохнет…». Это было моей тайной. Главной, сокровенной, которую я старательно скрывала от всех. Ну… Так мне тогда казалось.

И тут меня осенило. Что, если я никакого отношения к сотворению птицы из человека не имею, и это просто у Стефана дар такой? Тогда…

— Я оборву вам со Златой уши, — раздался вполне себе человеческий рык Стефана над моей головой, привычно сопровождаемый слабым звоном бубенцов (куда ж без них!).

— Я… — смущается мальчишка, делая вид, что Кекса нужно срочно погладить.

— Ты зачем снова в лохмотья вырядился? — продолжал сокрушаться король.

— Это — моя одежда!

— И поэтому её нельзя стирать и штопать?

Я чувствую себя… Странно. Лишней — наверное, это слово подходит больше всего. Осторожно высвободилась из птичье-человеческих объятий — пошутили и хватит. Мне домой пора. Тот, кто умеет обращаться в огромного грача наверняка сможет вернуть домой женщину с собакой.

Стефан выпустил — слишком… легко. Душу царапнуло, но с другой стороны — я привыкла. Не в первый раз. На полянке, куда все мы давно уже переместились (не стоять же на дороге, да и лошадей покормить надой — в лесу травы ещё полно), стало холодно. Страх постепенно ушёл, и вернулось понимание того, что сейчас, между прочим, далеко не лето.

Тёплый плащ укутал мои плечи.

— Мир? — тихо спросил Стефан.

— Мир, — согласилась я, хотя вышло не особо искренне — осадок, что называется, остался.

Слишком много вопросов. Раз сам выгнал — зачем помчался спасать? И потом… Предупредить о том, что иногда, под настроение, его величество принимают пернатую ипостась, можно было? Хотя бы намекнуть? Так ведь заикой оставить можно… Мопса.

— Рад, что вы не пострадали, — негромко прервал его величество мои мысли, и отошёл.

Теперь короля интересовали разбойники — я напрягла слух и услышала вопросы про заказчика.

— Простите нас, — тюремщик выглядел так, словно оказался на Северном полюсе в шортах — беднягу трясло от холода, — Мы не сбежали!

Кучер мычал, старательно кивая головой.

— Прости, ведьма, не бойцы мы, — винился тюремщик, низко опустив голову. — Мы знали, что король отправил охрану, и, значит, за ней! Успели вовремя, так что… Не серчай на нас.

У меня ком застрял в горле. За последние несколько лет обо мне так искренне, как эти двое, если разобраться, никто и не заботился…