Рассказы

   -- Никак, Макарка?! -- воскликнула Машка, и Макарка заметил, что в ее глазах блеснул какой-то огонек. И этот огонек осветил его сердце, ему стало легче, и он попробовал улыбнуться.

   -- Где Макарка? -- послышалось из амбара, и в растворенную дверь амбара показалось лицо матери. Она взглянула на мальчика, но Макарка не стал вглядываться в ее лицо и бросился к ней. Снявши картуз, он обвил ее шею и потянулся к ней губами.

   -- Вот я сегодня во сне чай-то пила -- нечайно и вышло, -- говорила мать, целуя его. -- Ты что же это, аль нам помогать пришел?

   -- Я, мама, денег принес, -- поспешил заявить Макарка.

   -- Денег? Что ж ты -- зажил?

   -- Зажил. Восемь рублей. Еще тетка Матрена вам всем по платочку прислала.

   Оторвавшись от матери, Макарка поцеловался с Машкой.

   Мать растерялась от неожиданности. Она скрылась в амбар, взяла там лукошко с мукой и стала запирать амбар.

   Макарка стоял около Машки, и Машка спрашивала его:

   -- Пешком аль на подводе?

   -- Пешком.

   -- Ах ты, возгряк этакий, небось ноги-то отбил?

   Машка глядела на него, и глаза ее смеялись; Макарке стало совсем легко.

   -- Ну, пойдем в избу, -- сказала мать. -- С кем же ты шел-то?

   -- Один, -- храбро заявил Макарка.

   -- И не боялся?

   -- Не-е... чего же?

   -- Мало ль худых людей!

   -- Я убег бы.

   Они вошли в избу. Изба Макарке показалась и ниже и теснее, чем она была прежде, хотя все в ней было по-старому. Сбросив сумку и оставив у порога сапоги, Макарка сейчас же расстегнул ворот, вытащил гайтан и стал отвязывать от него узелок. Отвязав узелок, он подал его матери. Та дрожащими руками стала его развязывать и вынула две бумажки.

   -- Машка, гляди-ка, новенькие! -- радостно проговорила мать, и Макарка впервые заметил у нее такое выражение лица, и сердце его запрыгало, глаза загорелись, и на щеках появился румянец. В нем зародилась уверенность, что его желание исполняется -- на него теперь будут глядеть по-другому. Машка поглядела на деньги и вдруг поймала левой рукой Макарку и прижала его к себе.

   -- А мы ломали голову, где что взять. А теперь -- без заботы. Пятерку старосте отдадим -- пусть не грозит, что землю отнимут, а на трешницу травы купим, накосим -- телку пустим, -- у нас и на тот год деньги... да навоз.

   -- Добышник объявился, -- трепля Макарку по спине, сказала Машка.

   -- Вот и слава богу! От отца толку не было, -- може, от него дождемся, -- проговорила мать. -- Хоть отдохнем немного.

   Она говорила не тем тоном, как прежде, и взгляд у нее был другой. Макарке было и радостно, и отчего-то грустно.

   Фенька была в грядах. Когда она пришла и ей сообщили, что из Москвы пришел Макарка и принес денег и по платочку, она вбежала в избу, обхватила его и крепко поцеловала.

   И весь этот день Макарка чувствовал сладкий туман, который окутывал его и нежил, как ничто не нежило его никогда в жизни. За все время после смерти отца в первый раз Макарка лег спать счастливый и удовлетворенный. Он теперь не чужой для своих кровных, на него не будут уже глядеть, как на лишний ком, попадающийся под ноги на дороге. И он хотя чувствовал, как в будущем, чтобы поддержать себя на этом положении, ему опять придется идти в Москву, опять работать немилую работу и вставать на смену, но это не важно. Важно, что он испытывает сейчас вот, а будущее еще далеко...

   И с этим радостным и приятным ощущением Макарка заснул.

   1908