Рэгтайм

К восьми часам утра люди Форда прислали к библиотеке грузовик со всем комплектом запчастей для «модели-Т». Компания «Пантасот» доставила крышу. Помощники Моргана согласились оплатить все счета. При всем честном народе, глазевшем со всех углов, брандмейстер Конклин под руководством двух механиков приступил к работе, кусок за куском разбирал развалину и строил новый «Форд», начиная с шасси. Потея, ворча, жалуясь, а порой и плача, трудился славный герой. Новые шины, новые крылья, новый радиатор, новое магнето, новые двери, новые подножки, новое ветровое стекло, новые фары, новые сиденья. К пяти часам пополудни, когда солнце еще сияло во всю силу над Нью-Йорком, блестящий черный «Форд, модель-Т» с заказной брезентовой крышей стоял у бордюра.

Весь день люди Колхауса призывали его изменить решение. Они просто бесились, споря с ним. Он терпеливо их урезонивал. Становилось ясно, что они просто не знают, что им делать без вождя. «Ты стремишься к самоубийству!» – кричали они, а сами казались жалкими и потерянными. Уныние сгущалось в библиотеке с каждой минутой. Молодые люди безучастно смотрели из окон на возрождение автомобиля, в котором когда-то Колхаус Уокер Мл. начал свое ухаживание.

Сам Колхаус ни разу не подошел к окну. Он сидел за столом Джона Пирпонта Моргана и составлял свое завещание.

Младший Брат замкнулся в горьком молчании. Отец, который содержался теперь в библиотеке как официальный заложник, решил поговорить с ним. Он думал о том, что он расскажет Матери. Однако тогда лишь только, когда сгустилась темнота и приблизился час ухода, он заставил себя подойти к шурину. Это была последняя возможность поговорить с глазу на глаз.

Молодой человек был в туалете – смывал с лица жженую пробку. Он глянул на Отца в зеркало. «Мне самому от тебя ничего не требуется, – сказал Отец, – но не кажется ли тебе, что твоя сестра заслуживает каких-то объяснений?» – «Если она обо мне думает, – сказал Младший Брат, – она получит объяснения. Я не хочу их передавать через тебя. Ты самодовольный субъект без малейшего понимания истории. Ты плохо платишь своим рабочим и понятия не имеешь об их нуждах». – «Ясно, ясно», – сказал Отец. «Ты считаешь себя джентльменом во всех своих действиях, – продолжал Младший Брат, – но это просто самообман всех таких, как ты, всех, кто глумится над гуманностью». – «Ты жил под моей крышей и работал в моем бизнесе», – сказал Отец. «Да, ты мог себе позволить такое великодушие, – сказал Младший Брат, – но я оплатил свой долг, и ты об этом узнаешь». Младший Брат мыл лицо мылом и горячей водой, движения его были мощными и резкими. Он вытирался полотенцем с вышитыми инициалами ДПМ. Он швырнул полотенце на пол, надел рубашку, нашарил в карманах запонки, пристегнул манжеты и воротничок, поднял подтяжки. «Ты объездил весь мир и ничего не понял, – сказал он. – Ты думаешь, что это преступление – войти сюда, в это здание, принадлежащее другому, угрожать его собственности. Между тем это гнездо стервятника, нора шакала. – Он надел пиджак, провел ладонями по своей бритой голове, затем водрузил на нее свой «дерби». С интересом посмотрел на себя в зеркало. – Гудбай. Ты меня больше не увидишь. Передай моей сестре, что я всегда буду о ней думать. – Он на мгновение застыл, глядя в пол. Потом прочистил горло: – Ты можешь сказать ей, что я всегда любил ее и всегда восхищался ею».